Фантастика — о чем она?
Шрифт:
От популяризации науки… — куда?
«Себастьян Сюш изнывал от скуки. Он стоял на балконе своей квартиры… и разглядывал звездолет. По квартире порхали сказочные рыбы — плод изощренной фантазии психографа. В комнатах — искусном подобии Эдема— резвились обнаженные девушки.
Наступил полдень. Себастьян Сюш печально вздохнул и оттолкнул снедь, которую услужливо поднесла ему рука робота-кулинара. Чуть позже он все-таки пригубил стаканчик канопской амброзии и опять печально вздохнул».
Далее Себастьян Сюш, житель далекого будущего, прогуливается по городу, встречая многочисленных инопланетных гостей, равнодушно проходит мимо Парка Чудовищ, Космического Вербовочного Центра, Храма Неслыханных Наслаждений
Из его груди вырывается блаженный вздох: он знает, что мгновением позже его скука исчезнет, ибо он умчится в мир фантастики».
В этой пародийной апологии фантастики (рассказ Ж.-М. Ферре «Скучная жизнь Себастьяна Сюша») содержится, однако же, вполне серьезная и верная мысль. Тот факт, что селенитов не существует, не мешает нам с удовольствием читать «Первых людей на Луне» Уэллса, и «Марсианские хроники» Брэдбери не потеряли своей прелести после полетов исследовательских станций, почти точно установивших отсутствие жизни на Марсе. С другой стороны, Жюля Верна читают по-прежнему, хотя многие из его предсказаний не только исполнились, но прочно вошли в наш быт. Популярность фантастики, читательский интерес к ней, оказывается, зависят не от степени реальности ее прогнозов, но, скажем, забегая вперед, от идейно-художественного уровня произведений.
Из пламенной любви Себастьяна Сюша к фантастике можно сделать еще один вывод: непосредственное переживание какой-либо реальности не заменяет ее отражения в искусстве. Мысль эта кажется сама собой разумеющейся (влюбленный не теряет интереса к книге о любви, хотя, с другой стороны, чтение самых прекрасных сонетов Петрарки не заменяет любовь), но в применении к фантастике она существенна, поскольку НФ нередко еще воспринимается как собрание полезных предположений о будущем, для удобства восприятия изложенных в занимательной форме.
Между тем в недавно завершенной 25-томной «Библиотеке современной фантастики» («Молодая гвардия») мы находим имена Дж.-Б. Пристли и У. Сарояна, Р. Мерля и Кобо Абэ, а в томе «Нефантасты в фантастике»— произведения В. Тендрякова и В. Шефнера, Л. Леонова и В. Берестова; все эти писатели вряд ли так уж увлечены популяризацией достижений науки и техники. Сохраняя свою тематическую обособленность, фантастика в то же время все более отчетливо «включается» в общий литературный процесс. «Включение» это идет двумя путями. С одной стороны, все чаще к фантастике обращаются писатели-нефантасты. Важнее, однако, другое — в произведениях "профессиональных» фантастов существенно изменилась художественная роль фантастического допущения, краеугольного камня НФ; можно сослаться на один из последних романов С. Лема «Голос Неба», в котором центр тяжести решительно перенесен с фантастического события (сигнал внеземной цивилизации) на размышления писателя о человеке и человечестве. Если сравнить этот роман, скажем, с появившейся 11 лет назад «Андромедой» английских писателей Ф. Хойла и Дж. Эллиота, в которой такое же «звездное послание» служит завязкой не философского, но приключенческого романа, — направление эволюции станет очевидным. (О «Голосе Неба» речь пойдет дальше, сюжет же «Андромеды» есть смысл напомнить читателю: расшифровав космический сигнал, ученые строят по содержащемуся в нем описанию сверхмощную вычислительную машину, которая, в свою очередь, создает «небесную гостью» — Андромеду, женщину, наделенную колоссальным интеллектом. Правительство Англии и могущественный международный концерн «Интель» пытаются использовать космический дар в военных целях, с ними борется в одиночку ученый Флеминг).
Однако художественная структура и процесс развития современной НФ еще редко привлекают внимание литературной критики. Среди авторов предисловий к томам
Ценность такой критики несомненна, особенно если принять во внимание широчайшую популярность фантастики: ее динамичные, остросюжетные произведения, которые нередко воспринимаются просто как увлекательное чтение, с помощью социологического комментария прочно «привязываются» к актуальнейшим проблемам современности. Социальную содержательность НФ необходимо подчеркивать и осмысливать, иначе в глазах иного читателя (и не столь уж малочисленного) «Библиотека современной фантастики» может стать чем-то вроде второй «Библиотеки приключений».
Но всего круга проблем, возникающих в связи с развитием современной НФ, такая критика исчерпать, естественно, не может, ибо чаще всего отвлекается от художественного своеобразия фантастики. Возникает настоятельная необходимость попытаться выяснить хотя бы в самых общих чертах: в чем же это своеобразие заключается?
На приключенческих сюжетах построена большая часть фантастики популяризаторского, «жюль-верновского» толка. Они служат удобной «рамой», в которую вставляются научно-популярные отступления и диалоги.
Пользуется каждым удобным моментом, чтобы сообщить своим спутникам нечто полезное, Паганель в «Детях капитана Гранта»; не отстает от него профессор Лордкипанидзе в «Тайне двух океанов» Г. Адамова, к этому направлению примыкает и А. Беляев. Популяризаторская НФ и сегодня имеет своего читателя — преимущественно подростка; среди любимых фантастов, названных школьниками в ответах на анкету ««Комсомольской правды», первый по количеству собранных голосов А. Беляев.
Однако фантастика этого типа в «Библиотеке» не представлена совсем, и это, пожалуй, закономерно. От задачи излагать в популярной и занимательной форме теории и достижения современной науки современная фантастика сейчас уже отказывается, предоставляя решать ее научно-популярной литературе. Так завершился виток спирали, начавшийся еще в те времена, когда наука только отделялась от искусства, когда Галилей для доходчивости, для удобства распространения излагал свои теории в беллетризированных диалогах. Этот виток был продолжен Жюлем Верном, поставившим беллетристику на службу популяризации научного знания, а в наше время, в эпоху стремительного развития науки, привел к расцвету научно-популярной литературы (кстати, нередко создающейся самими учеными, как во времена Галилея). Она не нуждается в беллетристических «подпорках» — история научной идеи, процесс превращения гипотезы в теорию оказываются не менее увлекательными, чем приключения персонажей «Таинственного острова». Увеличение роли науки в жизни человечества, превращение ее в непосредственную производительную силу предоставили научно-популярной литературе широчайшую читательскую аудиторию.
Такое «разделение труда» изменило конструкцию приключенческого сюжета в современной НФ. Если раньше он возвышался на солидном научном фундаменте, занимавшем значительную часть произведения, то теперь чаще всего научная проблема становится лишь частью сюжетной коллизии, а ее решение — развязкой и финалом. «Из пушки на Луну» Жюля Верна — это история сооружения гигантского орудия и снаряда, выстрела и полета этого снаряда к Луне. Современный же фантаст чаще всего опускает всю «предысторию».