Фантазёрка

Колтер Кара

— Нет, — сказал он сердито. — Это совсем не ужасно. Твоя очередь.

— Хм... в девятом классе я послала Леонарду Бернсайду розу. Но сделала так, словно роза эта была от нашей учительницы по французскому языку.

— Но ведь это не самый большой грех Даниеллы Сприннер.

— Я никогда никому не говорила об этом. Я испытала удовольствие, смешанное с ощущением вины. Твоя очередь.

— Послушай, если ты по-настоящему узнаешь меня, то никогда не захочешь меня поцеловать.

Наконец-то она рассмеялась. И он

рассмеялся тоже.

Огонь в камине ярко пылал, и Джошуа стало тепло и уютно. Денни пошевелилась, и он почувствовал, что голова ее упала ему на плечо. Он протянул руку и погладил ее волосы.

— Я не могу понять... — сказала она после долгого молчания. — Ведь если ты с родителями так хорошо отдыхал, то почему твои собственные курорты предназначены лишь для молодых и одиноких людей?

Внутри него шла борьба. Он слишком долго носил тяжелый груз в себе. Ноша стала невыносимой.

Поразительно, но ему захотелось открыться ей. И только ей.

— Когда я учился в университете, — сказал он тихо, — моя девушка забеременела. У нас родился сын. И мы решили отказаться от него. Отдать его приемным родителям.

Долгое время Денни молчала, а затем взглянула на него. Он увидел в слабом мерцании огня, что на лице ее больше не было маски безразличия.

Но в глазах ее не было осуждения. Он увидел в глазах ее любовь.Она тихо прикоснулась к его щеке.

— Ты не хотел этого, — догадалась она. — О, Джошуа.

Ее лицо озарял золотистый свет догоравшего огня. Она смотрела на него долго и внимательно, почти не дыша, не отнимая руки.

— Нет, не хотел. Я хотел иметь то, что у меня было прежде: свою собственную семью. Мне трудно описать тебе, как я тосковал по утраченному ощущению семьи после смерти матери и отца. С тех пор у меня не было места, где я мог бы быть самим собой, — места среди близких и родных людей, которые тебя прекрасно знают, видят все твои достоинства и недостатки и любят тебя таким, какой ты есть.

Он пришел в замешательство от того, как много сказал и как легко дались ему эти откровения, будто он только и ждал подобного момента.

— А что было с ребенком? — тихо спросила Денни.

— Сара не захотела связывать себя. Она не была готова создать семью. Я хотел оставить ребенка у себя, быть одиноким отцом, но Сара сказала, что это глупо. Одинокий отец, лишь начинающий жить, — и стабильная семья, готовая окружить приемного ребенка любовью и заботой. Какое может быть сравнение? Рассудком я согласился с ней. Но сердцем...

Джошуа замолчал, пытаясь успокоиться, она тоже молчала. И он продолжал:

— Мое сердце всегда было против этого. Кто-то, может быть, и перенес бы все спокойно, но я не смог. Я бросил учебу и постарался заглушить свои переживания.

Стал путешествовать по миру, и у меня возникло отвращение к тем местам, где люди отдыхали семьями. Решив заняться

курортным бизнесом, я купил старый отель в Италии и стал обслуживать молодых одиноких клиентов. Дело у меня пошло успешно.

Затем он снова надолго замолчал.

— А ты не думал, что поступил правильно? Что мальчик обрел семью, которая отчаянно хотела ребенка? Которая дала ему то, о чем ты так тоскуешь после смерти отца и матери?

— В те редкие минуты, когда я думаю об этом, я надеюсь, что так и есть. Даже больше, чем надеюсь. Я молюсь.

— А ты когда-нибудь хотел найти его? — мягко спросила Денни.

— Время от времени у меня возникало такое желание.

— И что останавливало тебя?

— Мне казалось это очень сложным.

— Зайди в Интернет и посмотри сайт об усыновлении.

— Там множество информации, в которой трудно разобраться.

Денни не поверила ему. Она внимательно посмотрела в его глаза.

— У тебя целая команда юристов. Они нашли бы твоего сына за десять минут. И если ты не сделал это, значит, у тебя есть другая причина.

— Думаю, страх, — сказал он. Правда принесла ему облегчение. Он хотел, чтобы она знала, кто он есть на самом деле. И, наверное, сам хотел знать. — Страх быть отвергнутым. Страх поддаться мечте, которая никогда не может сбыться.

— О, Джошуа, — печально сказала она. — Ты так ничего и не понял?

— Я? — Он сказал ей сокровенную правду, но почувствовал в ее тоне разочарование. И это больно укололо его.

Такая женщина, как Денни , могла показать заблудшему мужчине путь домой. И впервые за долгое-долгое время он не почувствовал бы себя одиноким.

— Подумай не о себе, а о своем сыне, Джошуа. А что, если он хочет знать, кто его биологический отец?

И неожиданно Джошуа осознал, насколько эгоистичным всегда был. Думая только о себе, он окружил себя каменной стеной, за которую никого не пускал.

Вот и сегодня он был рад тому, что вовремя прервал поцелуи с Денни.

Ему еще многое надо сделать, пройти множество дорог, посетить множество мест, чтобы узнать свое сердце.

На секунду, когда они сидели возле камина, смеясь и исповедуясь друг другу, ели из одной ложки, он словно почувствовал возвращение домой.

Много лет назад он отдал свою собственную плоть и кровь незнакомым людям. И пытался убедить себя, что это правильное решение. А в глубине души, будучи эгоистом, он знал, что ребенок помешает его планам, его жизни и мечтам.

Но по иронии судьбы, после того как принял решение, открывавшее ему свободу, он стал его пленником.

Ощущение ошибки преследовало его. Отказавшись от сына, он потерял веру в себя.

И никакие деньги, успех и власть не служили для него оправданием.

Но Денни права. Речь идет не о нем, а о ребенке. Если он убедится, что сын его в порядке, оставят ли его демоны?