Фантазии о счастье
Шрифт:
Хартли выключил двигатель и прижал ладони ко лбу.
– Это чертовски неправильно.
– Мне очень жаль. – Других слов она не смогла подобрать и не знала, как еще помочь ему.
Последние лучи солнца освещали его изможденное лицо.
– Я здесь вырос, – произнес он тихо. – После 11 сентября наш отец стал параноиком. Он очень долго почти не выпускал нас из дома.
– Полагаю, я могу это понять. Он хотел защитить вас.
Она посмотрела на семейный дом Хартли. Он кардинально отличался от тех
Дольше всего, двадцать пять месяцев, она прожила в семье, где, кроме нее, было еще четверо приемных детей. Когда их приемная мать в конце концов забеременела, всех детей перевели в другую семью.
Фиона умоляла оставить ее. В тринадцать лет она была самой старшей из всех и способной быть помощником по дому. Но беременность ее приемной матери протекала с осложнениями. Доктор сказал, что сильный стресс и напряжение угрожали бы здоровью матери.
Характер Фионы был спокойным и самоотверженным. Никаких проблем она не создавала, но доктор был непреклонен.
Мать Фионы все плакала и плакала. На нее сильно подействовал всплеск гормонов, она была слишком взвинчена для того, чтобы принять правильное решение. В конце концов, в этом не было ничьей вины, но Фиона снова пережила боль и разочарование.
Хартли коснулся ее руки.
– Ты готова войти в дом?
Даже от одного мимолетного прикосновения этого мужчины по ее коже побежали мурашки вниз по позвоночнику.
– Я могу задать тебе вопрос?
В его низком смехе послышалась горечь.
– Мы с братом цивилизованные люди. Обещаю, кулачного боя не будет.
– Пока, во всяком случае, не было. Это хорошо, – заметила она.
Ее попытка пошутить немного рассеяла мрак на его лице.
– Пошли, – сказал он. – Тебе понравится этот дом.
Босоножки Фионы были на высоких тонких каблуках, поэтому она не протестовала, когда Хартли обнял ее и повел вверх по лестнице. От его прикосновения у нее подкосились ноги.
Она попыталась вспомнить, как злилась на Хартли из-за той легкости, с которой он смотрел на их зарождающиеся отношения. Но ей было приятно сознавать, что он снова рядом. Фиона вынуждена была признаться себе, что готова оставить обиды в прошлом. Именно он заставил ее почувствовать себя чувственной и желанной.
Прежде чем Хартли решил, как поступить – просто войти или позвонить, Лизетта распахнула дверь и поприветствовала их. Фиона задумалась, не сделано ли это нарочно, чтобы у его братьев и сестры не было необходимости приветствовать его возвращение в отчий дом.
– Все собрались в столовой, – объявила Лизетта. – Еда выглядит превосходно, и ее так много, что хватит на полдюжины семей.
Когда все шестеро уселись за стол, экономка начала подавать блюда. Еда была приготовлена на высшем уровне лучшими ресторанами города. Свежие дары моря, свиные
За едой разговоры шли урывками. Во время одной неловкой паузы, пока наполняли бокалы, Хартли наклонился и тихо заговорил с Фионой:
– Мой брат и сестра все еще относительные новички в подобных собраниях. После свадьбы Мейзи переехала к Джей Би. Джонатан и Лизетта строят свой дом.
Теплое дыхание Хартли коснулось ее уха, она вздрогнула и задрожала. Он положил руку на спинку кресла Фионы.
Джонатан услышал слова брата и поднял бровь.
– Для блудного сына ты хорошо осведомлен о делах семьи.
Резкость в его голосе была очевидна. Хартли с ленивой улыбкой пожал плечами:
– У меня есть свои шпионы.
Фиона отважилась вмешаться в разговор. Кто-то должен был разрядить растущее напряжение.
– А что будет с пляжным домом?
Глава 3
Никто не произнес ни слова в ответ. Фиона смущенно покраснела. Ей не пришло в голову, что беседовать с членами этой семьи все равно что идти по минному полю. На ее взгляд, она задала безобидный вопрос, но ей дали понять, что он бестактен.
Наконец Джонатан заговорил с осторожной, но доброй улыбкой:
– Еще слишком рано об этом думать. Этот дом был крепостью нашего отца, его безопасным местом. Он не говорил мне, как поступить с этим домом, когда его не станет. Но мы все узнаем, когда адвокаты ознакомят нас с его распоряжениями.
Внезапно Хартли почувствовал, что теряет терпение. Ему стало ясно: Джонатан не готов принять брата в лоно семьи. И хотя он этого не сказал, но дал понять Хартли, что его не простили.
Он резко встал.
– Я был рад видеть вас всех. Спасибо за угощение. Я бы хотел прогуляться с Фионой по пляжу, а потом мы уедем.
Мейзи выглядела потрясенной.
– Ты опять уезжаешь из города?
Возникло неловкое молчание.
Хартли медленно покачал головой:
– Нет. Я вернулся навсегда.
Он мог бы многое объяснить, раскрыть семейные тайны, но не хотел перевернуть жизнь братьев и сестры только ради того, чтобы оправдать свое поведение.
Может быть, он никогда не расскажет им об этом.
Фиона тоже встала.
– Было приятно познакомиться со всеми вами. Жаль, что это было при таких печальных обстоятельствах.
Они спустились с крыльца на подъездную дорожку, и Хартли посмотрел на босоножки Фионы.
– Ты не сможешь гулять по пляжу на таких каблуках.
– Ничего, пойду босиком. – Она сняла босоножки и бросила их в машину, туда же отправилась и маленькая сумочка-клатч.
Хартли скинул пиджак, галстук, ботинки и носки. Он всегда любил этот пляж и этот дом в особенности.