Фантазмы
Шрифт:
Первым желанием Викентия было сообщить о находке в центр координации и связи, занимавший один из модулей станции, однако ни он не слышал переговоров космонавтов, ни, очевидно, его никто не слышал, так как спутник связи находился в данный момент вне зоны действия рации скафандра — вследствие того, что Садовский сидел в довольно глубоком — не менее сорока метров — ущелье.
Голос осторожности шептал Викентию, что лучше было бы выбраться на луноцикле наверх и позвать на помощь свободных от вахты коллег. Однако любопытство оказалось сильнее голоса рассудка, и Садовский вошел в коридор, диаметр которого — около двух с половиной метров —
Коридор длиной в сто метров, освещенный ручьями жидкого света по потолку, закончился круглой камерой с тремя овальными выпуклыми люками. На одном из них светился зеленый глазок. Викентий инстинктивно шагнул к нему. Люк с тихим шелестом — здесь присутствовала атмосфера! — отошел в сторону, Викентий шагнул вперед и очутился в огромном зале с рядами непонятных ребристых конструкций, пультов и ажурных стеклянных колонн, освещенном двумя голубыми квадратами под куполом потолка. А в центре зала, над черным диском, отблескивающим, как металлическое зеркало, висел огромный, не менее ста метров в диаметре, шар, состоящий из множества вложенных друг в друга хрустально-прозрачных сфер.
Каждая сфера имела свой рисунок, напоминающий карту рельефа какой-то местности или чертеж видимой из космоса инфраструктуры сооружений, линии которых изредка вспыхивали изумрудным, лиловым или алым светом, и эти «рисунки-чертежи» непрерывно изменялись, двигались, текли, бледнели, исчезали и появлялись вновь.
Заинтригованный, ошеломленный открытием, в глубине души даже где-то испуганный, Садовский приблизился к шару, разглядывая рельефные узоры сфер.
Как они держатся одна в другой?! что это такое?! откуда здесь эта конструкция?! кто вообще построил под горным валом такое подземное чудо?! неужели кто-то тайно занимается строительством на Луне альтернативной станции?! — мысли бежали торопливо, наталкиваясь друг на друга и мешая, вопросы были риторическими, ответов Викентий ни от кого не ждал, но очнулся он от какого-то постороннего звука: где-то за ребристыми стеклами раздался лязг открываемой двери.
Викентий очнулся и вдруг испугался по-настоящему. Показалось, что, если его сейчас заметят хозяева подземелья, назад он уже не выберется. И Викентий бросился бежать, подгоняемый разгоряченным воображением. Выбрался в коридор, преодолел его, как спринтер, цокая металлопластиком подошв по металлу пола, прыгнул к луноциклу. Что-то заставило его оглянуться, и Садовскому едва не стало плохо: он увидел, как овал входа в подземный ангар с хрустальными шарами, вложенными друг в друга, как матрешки, расплылся дымком и исчез! Перед растерянным космонавтом угрюмо отблескивала кристалликами слюды стена расщелины, освещенная фонарем луноцикла. Ни коридора, ни двери! Ничего!
Викентий шагнул назад, задержал дыхание, коснулся перчаткой стены, толкнул ее. Стена расщелины была крупнозернистой, твердой и холодной, какой ей полагалось быть при температуре минус двести сорок градусов по Цельсию. Назад Садовский возвращался, полный тягостных раздумий о своем психическом состоянии. Рассказывать о своей «находке» он никому не решился…
— Понимаешь, я посещал ту расщелину еще дважды, — добавил Викентий, искоса глянув на задумчивое лицо Вадима. — Брал аппаратуру, интраскоп, электромагнитные датчики… а когда влез на «стену» в третий раз, то вообще не нашел расщелины.
— То есть?
— Ее там не было!
Вадим хмыкнул, посмотрел на зеркальце заднего вида.
Садовский снова глянул на друга:
— Думаешь, я свихнулся?
Вадим качнул головой:
— Не думаю. Хотя бы уже потому, что это натуральная накладка. Если бы тебе все померещилось — вход, коридор, пещера, шары, ты и в сотый раз нашел бы расщелину с каменными стенами. Ведь ты точно помнишь, как лазил по ее дну с приборами?
— Конечно. Но я и подземный бункер помню отчетливо…
— Так вот, внезапное исчезновение расщелины на жаргоне спецслужб — накладка, то есть наложение способов маскировки объекта, приводящее к его демаскировке. Во всяком случае, похоже на то.
Садовский в замешательстве поскреб щетину на подбородке; он явно не брился пару дней, что тоже говорило о его внутреннем дискомфорте.
— Ты хочешь сказать, что подземный ангар существует? Просто его пытаются скрыть, воздействуя на мою психику?
— Не знаю, — сказал Вадим. — Я просто рассуждаю вслух. Не хватает информации. Но я тебе верю.
— Спасибо. — Викентий нахохлился на сиденье, зябко сунул руки под мышки. — Что мне делать? Сходить на всякий случай к врачу?
— Сначала мы попытаемся определить, что за женская стая села тебе на хвост. Потом подумаем, что делать дальше. А пока давай навестим Стаса, коль уж мы здесь.
Викентий нехотя кивнул.
Друзья вылезли из машины и двинулись к зданию клиники имени Склифосовского, где лежал Станислав Панов.
УДИВИТЕЛЬНОЕ — РЯДОМ
Стаса выписали из больницы в понедельник, двадцатого сентября, по его настоятельной просьбе, хотя по планам врачей он должен был пролежать до четверга, чтобы пройти курс лечения. Однако Стасу удалось убедить заведующую отделением, что он продолжит лечиться дома, и его отпустили.
Переодевшись и захватив свои вещи, он попрощался с персоналом отделения и вышел на площадь перед зданием клиники. Запоздавшее бабье лето старалось компенсировать дождливую и холодную погоду начала сентября, было тепло, солнечно, тихо, и Стас на секунду забыл о своих тревогах, подозрениях и страхах, с удовольствием подставляя лицо солнечным лучам, однако действительность быстро привела его в прежнее состояние нервного возбуждения и ожидания необычных открытий.
Выйдя из парка на улицу, он поднял руку, чтобы поймать такси, и вздрогнул, когда рядом притормозил желтый «Москвич», на крыше которого торчала матово-белая пирамидка светильника с шашечками. Память услужливо выдала Стасу образ такси, которым он изредка пользовался до катастрофы: белая «Волга», зигзаг на капоте, шашечки на дверцах.
Затем ему показалось, что исчезла пятиэтажка на Жукова, стоящая напротив дома, в которой располагалось Агентство воздушных сообщений. Стас в общем-то никогда и не обращал внимания на этот старый особняк довоенной постройки, но все же помнил, что на фасаде дома красовались еще три вывески, в том числе мемориальная доска с надписью: «В этом доме в 1927—1937 гг. останавливался писатель Василий Васильевич Голованенко».