Фантазмы
Шрифт:
Сначала Стас почувствовал внутреннее изменение: будто невидимая рука сняла с него невидимые очки, искажающие перспективу, и он увидел истинное положение вещей, будто на мгновение включилось истинное зрение, и стал понятен вселенский смысл происходящих событий. Правда, понимание потока бытия тут же прошло, в затылке стрельнула электрической искрой «сливовая косточка», и Стас успел заметить, как изменились поток прохожих на тротуаре и количество машин на улице. Только что мимо шла стройная девушка, чем-то напоминавшая Дарью, и вдруг исчезла! Вместо нее шествовала старуха с раскрытым зонтиком над головой, за ней стайка студенточек с
— Что-нибудь не так? — заметил его рыскающий взгляд молодой спутник Панова по имени Дмитрий, игравший роль охранника и слуги.
— Дождь… — пробормотал Стас. — Когда мы выходили, его не было.
Дмитрий с любопытством посмотрел на Панова, на небо, снова на спутника, хмыкнул:
— Мы в зоне слабой защитной коррекции, вероятно, базу пытаются локализовать активники РК, и наши изменили реальность для компенсации воздействия.
Стас кивнул.
Вселенная на самом деле реагировала на любое энергоинформационное воздействие, как реагирует узор калейдоскопа на любой поворот трубки, но, как ему объяснили, в биологических объектах, обладающих интеллектом и памятью, этот процесс инерционен и не абсолютен. Некоторые люди запоминали то, чего как бы не было, то есть помнили состояние мира до изменения, и Стас Панов был одним из таких людей. То есть абсолютником. Хотя неопытным и еще беспомощным. Тем не менее он постепенно приходил в себя от полученного шока, начинал понимать свое состояние, искать ответы на свои вопросы, заинтересовался законами Регулюма (земной Регулюм писали с большой буквы, в отличие от остальных) и почти смирился с положением пленника, приняв на веру слова своих спасителей о том, что его жизнь находится в опасности. Возвращаться к работе в издательстве и даже звонить матери ему пока не разрешали. Зато дали охранника и гида Дмитрия и позволили изредка выходить на поверхность для разрядки и смены впечатлений, хотя и недалеко от базы Равновесия (РА-квистора), в пределах двух сотен метров.
К тем сведениям, которые он получил два дня назад во время первого знакомства со структурой Равновесия, добавилось немало новых. Так, он узнал, что Земля — лишь один из слоев Регулюма, многомерного континуума с набором определенных законов, свойств и констант, что слои Регулюма — планеты Солнечной системы — отделены друг от друга потенциальным барьером в виде пространства (вакуума), который можно преодолеть с помощью особых устройств — хаб-генераторов, созданных задолго до появления на Земле человека. Некоторые люди — абсолютники, к которым причисляли теперь и Стаса, — могли делать это и без генераторов, владея особым умением «квантово просачиваться» сквозь потенциальный барьер.
Труднее оказалось усвоить основной принцип Регулюма, принцип стохастического регулирования, укладывающийся в формулу: фундаментально устойчивых образований во Вселенной не бывает! Существуют лишь временно стабилизированные под влиянием различных факторов, в том числе волевых, узлы реальности, мерность которых зависит от уровня разума, поддерживающего его стабильность. Каждый регулюм имел свои законы и параметры, порой диаметрально противоположные, например, как частица и античастица. Звезды, складывающиеся в системы регулюмов — галактики и шаровые скопления, — в большинстве своем светили не по причине протекающих внутри них термоядерных реакций распада или синтеза, а по причинам исключительно экзотическим — на взгляд Стаса, прежде далекого от астрофизики и космологии. Многие из них излучали энергию в результате гравитационного сжатия, поглощения потоков нейтрино, фазовых сдвигов вакуума, непрерывного циклического изменения мерности пространства и даже из-за «горения» времени!
Стас не поверил гиду, когда тот во время одной из бесед за чашкой кофе заявил, что даже черные дыры являются регулюмами, управляемыми разумом. Но больше всего Панова поражала мысль, что Вселенная представляет
Но понимал Панов далеко не все, что ему доводилось услышать. К примеру, он так до конца и не поверил, услышав, что физический план Регулюма — вовсе не главный его слой и что мир физичен, материален лишь для рожденных в нем людей. Существовали планы или уровни материи, которые были доступны только «абсолютным людям» и сведения о которых стали эзотерическими легендами, мифами.
Насытившись информацией об устройстве Вселенной до предела, Стас начал расспрашивать Дмитрия о работе Равновесия и получил довольно скупое объяснение существования двух Равновесий — К и А. По словам Димы, Равновесие-К изначально было структурой властных амбиций, навязывающей потенциально опасные для Регулюма решения. Именно по этой причине Равновесие-А и конфликтовало с РК, пытаясь сгладить негативное влияние последней на Регулюм, и в особенности на самый стабильный его слой — Землю.
— Но каким образом вы добиваетесь этого? — спросил Стас Дмитрия во время очередной вылазки из-под земли. — Как социальная структура может влиять на физические законы и пространство?
— Все очень просто, — снисходительно ответил молодой, мускулистый, флегматично настроенный Дмитрий; было заметно, что он повторяет заученные слова, то, что сообщили ему самому. — Роль стабилизатора Регулюма выполняет общечеловеческий эгрегор как разумная надсистема, но управляет этим эгрегором лидер, а лидером является наше Равновесие.
— Все равно не понимаю, — пожал плечами Стас. — Какова технология процесса? Когда я нажимаю на педаль газа, машина начинает двигаться, потому что в цилиндрах сгорает порция бензина и толкает поршень, который в свою очередь передает движение колесу. Как Равновесие изменяет или корректирует реальность? Посредством какого материального носителя? Какого-то поля? Электромагнитного, гравитационного, торсионного?
— Техническая основа регуляции — стратегал и хроногенератор, которые имеет Равновесие. Если требуется провести какое-то изменение реальности, особая служба — «пятерка» — включает хроноген, и тот изменяет время в локальной области пространства.
— Как работает хроноген?
Дмитрий немного поскучнел, виновато отвел глаза.
— Знаешь, тебе лучше поговорить об этом с Эксом-Максом, он учился в институте, бывший физик.
— Кто это — Экс-Макс?
— Максим Барыбин. Настоящее его имя — Экспромт, папочка так назвал, очевидно, сам не ожидал, что сын родится.
Стас невольно рассмеялся.
— Мне он сразу назвался Максимом. Не перевелись, значит, еще отцы, дающие своим детям идиотские имена. У меня был приятель, которого родители назвали Президентом. Представляешь? Президент Иванович Сидоров. Мы его Призом звали.
Теперь засмеялся Дмитрий.
— У меня у самого родной дядька есть по имени Рекорд. Отец его спортсменом-тяжеловесом был, вот и назвал сына Рекордом.
Они посмеялись, сидя за столом в баре и допивая кофе, и Стас помрачнел, вспоминая своих друзей. Он до сих пор не знал о судьбе Вадима и Кеши, а звонить ему из РА-квистора не разрешали. Надо было ждать возвращения Максима, получившего какое-то срочное задание от начальства и исчезнувшего сразу после их объяснения с Зиданом, руководителем контрразведки Равновесия. К самому же Зидану Станислава не пускали, вежливо, но твердо отвергая его просьбы.
Стас совсем уж было закручинился, лелея мечту удрать из подземного бункера Равновесия, когда вернулся из командировки Максим, рассеянно-озабоченный и похудевший. Стас едва дождался, пока он доложит о себе начальству, и перехватил контрразведчика в зале информационного обеспечения, как только Максим вышел из кабинета Зидана.
— Наконец-то! Я уже собирался сбежать отсюда. Что случилось? Почему меня не допускают к вашим боссам? Где Вадим? Вы его видели?
— Пойдемте, — сказал Максим, бросая в рот две таблетки тоник-жвачки.