Фантазмы

Головачев Василий Васильевич

— Ты говоришь так, будто сама являешься сотрудником Метакона.

— Ну что ты, — улыбнулась девушка, — мой уровень намного ниже. Я всего лишь врач, медработник Равновесия. Но даже мне известно, что наш Регулюм не реализует всего диапазона сложности Мироздания. Основа его — трехмерный континуум с наплывами четырехмерия.

— А это правда, что звезды, энергобазы регулюмов, светят не по причине происходящих в них ядерных реакций?

— Во всяком случае, не все. В нашем Солнце идет превращение водорода в гелий и при этом —

поглощение ядром нейтрино, что дает дополнительный источник энергии.

— Но ведь нейтрино — нечто неуловимое… я читал, что эти частицы свободно пронизывают планеты и звезды…

— В принципе все верно, однако если через тело человека каждую секунду проходит десять триллионов нейтрино, то сколько их пронизывает Солнце? Какая-то часть поглощается.

Вадим допил кофе, поставил чашку на поднос.

— Спасибо, вкусно готовишь. Конечно, я не физик и всего не понимаю, но и того, что узнал, вполне хватит для помешательства. Вы перевернули все мои представления о Вселенной. Так спокойно жил, все было прочно, устойчиво, стабильно, а оказывается — никакой стабильности! Все зыбко, изменчиво, неустойчиво…

— Привыкай.

— Скажи, пожалуйста, а выйти за наш Регулюм можно? Вы не пробовали?

Диана качнула головой.

— Равновесникам это недоступно. Думаю, что даже абсолютники в большинстве своем не в состоянии выйти за пределы Регулюма, хотя они и владеют волхварем.

— Чем-чем?

— Слово «волхварь» имеет еще одно значение — преодоление или умение. По сути это метод квантового просачивания сквозь потенциальный барьер — пространство, отделяющее слои Регулюма. У других народов мира он называется иначе: тхабс, тахаба-хааба, габриск и тому подобное.

Вадим пристально посмотрел в глаза Дианы, на дне которых искрилась легкая ирония.

— Мне почему-то кажется, что ты не только врач…

— Креститься надо, — с улыбкой сказала девушка и вдруг посерьезнела, придвинулась к нему ближе, сняла с шеи коричневую точку, похожую на родинку, торопливо заговорила: — Тебе угрожает опасность, герой! Ты примешь участие в изменении милиссы Викентия Садовского, чтобы он снова стал космонавтом, а потом вас обоих уберут!

— Зачем?! — изумился Вадим.

— Тому, кто добивается власти, не обязательно аргументировать свои действия. Сделав дело, ты станешь лишним. Кеша тоже — после того, как из него выкачают информацию, что он видел на Луне. Понял?

— Понял, но…

— Я предупредила, будь готов ко всему.

— Я всегда готов. Слушай, мне не разрешают даже позвонить на работу. Меня же уволят за прогулы.

— Уже уволили.

Вадим с недоумением посмотрел на собеседницу. Та засмеялась.

— Не переживай. Теперь ты находишься у нас на довольствии и будешь получать зарплату. А теперь пошли к вампирше.

— Это еще кто?

— Так у нас прозвали госпожу Шлионскую, руководительницу спецназа. Она дала мне задание обработать тебя, я обработала.

Ты должен это подтвердить.

— Как? — пробормотал сбитый с толку Вадим.

— Будешь смотреть ей в рот и преданно кивать.

Диана вскочила, потянула его за руку, и, встав, он вдруг оказался слегка прижатым к ней. Сладостное мгновение длилось так долго, что закружилась голова. Вадим ощутил ее дыхание, совсем близко увидел полуоткрытые губы, потянулся к ним своими губами, но Диана сделала вид, что ничего не заметила, высвободилась и первой направилась к выходу, прикрепляя на прежнее место «родинку» микрофона рации.

* * *

Экипировка экспедиции не заняла много времени.

Вадима одели по моде девяностых годов прошлого века: джинсы, рубашка, куртка, кроссовки, — вручили ему систему связи, замаскированную под часы и перстень, дали оружие — пистолет, стреляющий парализующими иглами, и отряд активников в составе семи человек, в который, кроме него, вошел еще один мужчина, пожилой, с залысинами, почти старик, собрался в зале хронотранса. О том, что старик — абсолютник, Вадим узнал позже.

Ему не сообщили, какие конкретные задания получили остальные члены отряда, в его задачу входило сопровождение старика, которого звали Романом Константиновичем, и в случае необходимости защита его от нападения агентов альтернативного Равновесия, называемых «волчицами» с оттенком презрения «волками». Общая же цель отряда состояла в «повороте тренда», разработанного аналитиками Равновесия-А, и в том, чтобы вернуть «заблудшую овцу» — Викентия Садовского «на путь истинный», то есть сделать так, чтобы он снова поступил в летное училище и стал космонавтом.

Старт не произвел на Вадима особого впечатления, он ожидал большего.

Группа расположилась в центре металлического круга, свет в ангаре хронотранса погас, на головы людей рухнул потолок, и тут же свет загорелся вновь. Вадим потрогал зазвеневшую от удара голову (все в порядке, трещин, вмятин и шишек не наблюдается), огляделся, но никаких видимых перемен в обстановке зала не заметил.

— Выходим, — скомандовала начальница экспедиции, широколицая, с короткой прической. Вадим раньше ее не встречал и знал лишь, что зовут руководительницу группы активного воздействия Надежда Тимуровна Гуркина.

Однако за порогом зала отряд ждала иная обстановка.

Вместо коридора базы Вадим увидел низкое подземелье, буквально нишу в скальной породе, с черным металлическим полом, на котором стояла сигаровидная машина, похожая на ракету без стабилизаторов. Одна из «волчиц» осветила сигару фонарем, направила на нее черный брусок, напоминавший пульт дистанционного управления телевизором, и с отчетливым железным лязгом сигара метровой толщины раскрылась. Внутри нее оказалась кабина, рассчитанная на двух человек.