Фантом страсти, или Шестьдесят оттенков синего
Шрифт:
Разомлевшая жена не заметила лишние движения мужа.
Ральф решил поднять общее настроение:
– Крошка смотри, какое небо синее!
– Прошу, не надо о синем…
Ральф понял, что дал маху:
– Я ненавижу, ненавижу
Диана откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, чтобы невольно вспомнить чудесный замок, игру в призрака и подлое коварство Томаса Джона Крейга-младшего.
Ральф без раздумий достал из кармана дорогущий презент, и сафьяновая коробочка с несоответствующей драгоценностью улетела далеко за обочину.
Камушек придется заменить.
Рубин вряд ли подойдет – слишком кровав.
Лучше бриллиант, да покаратистей.
Ральф глянул в зеркальце на двухнедельную щетину, постепенно формирующуюся в шкиперскую бородку.
Надо будет сразу по приезде пустить в дело бритву.
Ральф засвистел бодрую мелодию неувядающего шлягера про любовь, которую нельзя купить.
Диана, открыв глаза, начала тихонько подпевать.
Ральф торжествующе нажал на клаксон.
И бриться надо не меньше двух раз в день…
Об авторе
Луиза Дегранж – обычная французская домохозяйка, обожаемая жена и мать трех прелестных дочек – написала этот роман из-за детского спора. Ее девочки, находящиеся на пороге взрослой жизни, очень любят читать.
Луиза Дегранж припомнила, как боялась в детстве маньяка Синяя Борода из старинной французской сказки. Немало воспоминаний было связано у нее с собственным медовым месяцем, проведенным с мужем-историком в одном из частных замков.
А мальчика, с которым она впервые поцеловалась в школе, звали Ральф.
Да и мюзикл «Призрак оперы», который они недавно всей семьей в очередной раз с удовольствием посмотрели по кабельному каналу, добавил пищи к размышлениям.
Так появился на свет этот роман, не только отдающий дань европейской готической традиции, галльской эротике и английской педантичности, но и открывающий новые интригующие возможности.
Любовь, как известно, неисчерпаема!
Автор сознательно не привязывает действие романа к какому-то конкретному месту в какой-то конкретной стране. Будучи француженкой, Луиза Дегранж пишет общеевропейский роман, поскольку эта история могла произойти в любом уголке Европы.
«Любовь – это жизнь в воображении другого, – считает она. – А смерть любви – исчезновение из его воображения».