Фантом
Шрифт:
Оставшаяся дорога домой заняла где-то около часа, наконец, Вова дошел до предпоследней на маршруте остановки и свернул направо, оставалось минут десять пути, ну в такую погоду, конечно, пятнадцать. Второе дыхание резко пошло на убыль. Непосредственная близость дома в этом случае не помогла, а наоборот помешала. На этом участке дороги уже не горели фонари, но по правую руку тянулась череда пятиэтажных жилых домов, окна которых слабо, но все же освещали путь. Свет каждого такого окна расплывался во влажном воздухе, ливень, наконец, сменился обычным дождем и с неба теперь падали не огромные тяжелые капли, а мелкие и юркие капельки. Вова за десять минут преодолел путь до автостанции и свернул налево в пролет между домами. Из последних сил он проковылял между школьной аллеей и старой спортивной площадкой. Здесь было как всегда темно. Подошва ног просто горела, даже не смотря на то, что сами ноги были насквозь мокрые.
Наконец добравшись до железной двери подъезда,
– Простите, что вы сказали?
Девушка еще раз улыбнулась:
– Я сказала, здравствуйте, меня зовут Катя Остапенко, а вы, наверное, Вова, да?
– Да, Кравецкий, - Вова чувствовал какую-то растерянность.
– Я подруга вашей знакомой, Светы. Вы не могли бы мне помочь? Дело в том, что я не смогла уехать из вашего района, а у меня здесь никаких знакомых нет, мне даже как следует обсохнуть негде. Света подсказала мне ваш адрес и сказала, что вам я могу доверять. Пожалуйста, пустите меня к себе, я вам не помешаю.
Ноги Кати болели нестерпимо, в отличие от Вовы, на нее зелье соблазна не действовало и боль не притупляло. Она, конечно, не шла пешком столько, сколько Вова, но в целом на ногах провела часов шесть. Прилетев вчера вечером из Москвы, она почти сразу поехала в Макеевку, хотя и испытала немалый соблазн повнимательнее рассмотреть сильно изменившийся за десять лет Донецк. В Макеевке она поселилась в гостинице «Виктория», оплатив номер на неделю вперед. Почти весь следующий день ушел на то, чтобы приготовить зелье невидимки в достаточном количестве. Где-то к четырем часам Катя поужинала в ресторане гостиницы и, выйдя подышать воздухом во двор, сразу же вернулась обратно из-за начинающегося ливня, здесь, в Макеевке он начался значительно раньше, чем в Донецке. Девушка сразу сообразила, чем это грозит и, вернувшись в номер, быстро собрала все необходимое в сумочку и вызвала такси. Предчувствие ее не обмануло, до автостанции такси ползло больше двух часов.
Наконец добравшись туда, Катя решила хорошенько осмотреться. Правда было уже темно, да и стихия разыгралась не на шутку – все это затрудняло осмотр территории, но все же не делало его невозможным. Тем более все это ограничивало видимость не только ей. Если за этим местом и была установлена слежка, то такие погодные условия делали перемещения Кати практически невидимыми. Осмотр близлежащих кварталов занял где-то два часа, и около девяти вечера она, наконец, решила заглянуть к Кравецкому. Подъезд, к счастью, оказался просто прикрыт, а не захлопнут. Девушка поднялась на третий этаж и, найдя нужную дверь, нажала на кнопку дверного звонка. Из квартиры послышался приглушенный звон, а дальше – тишина. Она позвонила еще несколько раз и, убедившись, что в квартире никого нет, прислонилась к двери спиной и стала размышлять. Вариантов объяснения отсутствия хозяина вырисовывалось два: либо Кравецкий до сих пор пытается добраться домой и застрял где-то в пути, что довольно вероятно, учитывая погодные условия; либо он остался ночевать в Донецке у кого-то из своих знакомых. Хотелось верить в первое, но и второй вариант отбрасывать тоже не стоило. Катя понимала, что назад в гостиницу она сегодня точно не доберется и решила верить в то, что Владимир еще в пути. Ей отчаянно хотелось лечь или хотя бы сесть и немного отдохнуть. Можно было бы, конечно, пойти в какое-нибудь кафе возле автостанции, но те заведения, что там были, не внушали Кате доверия, поэтому она решила остаться возле квартиры и надеяться на удачу.
Ожидание было тяжким. Остапенко, правда, время от времени сидела на ступеньке или прямо на полу возле двери (благо в сумке нашелся тоненький шейный платок), но подолгу этого делать было нельзя – очень уж хорошо чувствовался бетонный холод. Остальное время Катя просто стояла, поначалу она прохаживалась по площадке, но быстро поняла, что так сильнее устанет. Где-то ближе к двенадцати она начала всерьез нервничать, надежда на приход Владимира таяла на глазах и Катя начала прикидывать, как же ей переждать ночь. Использовать зелье соблазна на ком-то еще было опасно, Владимир был хотя бы адекватен, она знала это из его характеристики, такой уверенности в его соседях у нее не было. Тем более, даже адекватный
– Если честно, мне даже негде переночевать, пожалуйста, помогите мне, - Катя сделала искренне умоляющее лицо.
Вова пытался определиться, верит он девушке или нет. С одной стороны, очень странно, что его бывшая возлюбленная, с которой они расстались далеко не друзьями, посылает свою подругу переночевать именно к нему. Он бы своего друга к Свете точно не отправил. Но с другой стороны, может он чего-то не понимает в женщинах… к тому же этот дурманящий запах, исходящий от прекрасной незнакомки… Ладно, будь что будет.
– Ну хорошо, не оставлять же вас на улице в такую погоду. Долго вы меня здесь ждете?
– Часа три, наверное, - соврала Остапенко, от души у нее отлегло, по крайней мере, она уже попала в квартиру, и это - первый успех в операции.
Вова открыл ключом двери и впустил гостью внутрь. При этом он физически ощутил движение мимо себя таинственного запаха. При максимальном приближении Кати этот аромат мягко обволок все его тело и вызвал неожиданное непроизвольное движение в области мужского достоинства. Вова почувствовал себя крайне неловко. Заходя в квартиру и включая свет в коридоре, он постарался отвлечься на что-нибудь. В памяти всплыл последний скандал со Светой. Это не сняло возбуждение, но хотя бы остановило процесс. Катя, тем временем, наклонилась и быстро разулась. Она помнила, что в Украине принято снимать обувь, заходя в дом или квартиру, тем более в такую погоду. Однако стоило девушке выпрямиться, как запах снова стал сильнее, и все неприятные воспоминания в мозгу Вовы тут же развеялись, мужчина снова почувствовал нарастание возбуждения. При чем возбуждение становилось не только физическим, но и эмоциональным. Катя сняла легкую куртку, и он буквально не смог оторвать взгляд от ее тела одетого в обтягивающие светлые джинсы и тонкую, хорошо подчеркивающую немалую грудь голубую футболку.
– Проходите, располагайтесь, - пытаясь сориентироваться в сложившейся ситуации, выдавил он из себя.
– Да, спасибо, - Катя уверенно прошла в ванную, чтобы помыть руки.
– Нужно что-то делать, - судорожно думал Вова, разуваясь, - надо как-то успокоиться.
Раздевшись, он подождал, пока освободится ванная и занял место девушки, когда та прошла в зал. Помыв руки, он подождал, пока вода в кране станет ледяной и начал умывать лицо, несколько порций отрезвляющей жидкости отправились на затылок. Он даже не заметил, когда так разгорячился, ведь заходя в подъезд, несколько минут назад, он чувствовал себя смертельно замерзшим. Наконец немного успокоившись, он попытался собраться с мыслями. Не смотря на жар в голове, он понимал, что сильно переохладился и устал, наверняка то же испытывала и гостья. Им просто необходимо было принять горячую ванну и выпить чая или кофе, опять же горячего (ужинать было уже поздновато). И Вова, окончательно совладав с собой, принялся выполнять задуманное. Закрыв ванную пробкой, он повернул ручку крана и добавил в дымящуюся струю воды жидкую пену. Затем он зашел в зал, желая поинтересоваться, что будет пить его неожиданная гостья, и застал Катю скромно сидящей в углу дивана. Подходить Вова не стал, опасаясь снова услышать таинственный запах, а просто спросил на счет напитка. Гостья с радостью вызвалась сама приготовить кофе, пока хозяин будет хлопотать в ванной.
Уже через пять минут ванная была наполнена, и Вова отправил Остапенко расслабляться первой. На кухне уже все было готово. На столе стояли чашки с насыпанным сахаром, тарелка с нарезанными колбасой и сыром, мармелад и конфеты, оставленные им вчера на холодильнике. Кофеварка отсчитывала последние капли бодрящего напитка. Вова подивился тому, как гостья умеет орудовать на чужой кухне.
Катя, тем временем, блаженно погрузилась в горячую воду укрытую невесомым облаком душистой пены. От нее, конечно, не укрылось волнение и неловкость хозяина квартиры. Это было вполне естественно, действовало зелье соблазна. Но сейчас она думала о том, что заветный запах, пожалуй, нужно смыть. Неизвестно сколько еще мужчина сможет себя сдерживать и какая еще неловкая ситуация может возникнуть. Опять же, Кате не было известно, сколько времени у Вовы не было женщины, а сексуальный голод многократно усиливал действие зелья, ситуация могла стать опасной для нее. В квартиру она уже попала, в легенду Кравецкий поверил (хотя опять-таки во многом благодаря запаху), так что соблазнять его уже не было никакой необходимости, по крайней мере, сегодня. Выходя из ванной в своей старой одежде, Катя, на всякий случай, все-таки положила в карман баллончик с пеленой. Далее водными процедурами занялся Вова, в процессе которых, перед тем, как снова наполнить ванну горячей водой, он спешно принял практически ледяной душ, чтобы хоть немного успокоиться.