Фантомас и пустой гроб
Шрифт:
— Это вы, Жюв? — повторил он.
И тут он увидел, что это не Жюв. В каземате стоял какой-то незнакомый человек, направив на Фандора огромный старомодный пистолет.
— Ни с места, или я стреляю! — сказал человек дрожащим от страха голосом. — Впрочем, я пришел к вам как друг…
Кто был этот человек? Как он узнал о местопребывании Фандора? Каким образом смог проникнуть сюда? Все эти вопросы разом пронеслись в голове журналиста. Конечно, он был глубоко разочарован тем, что вошедший не был Жювом. Но все-таки это был живой человек и
— Как же так? — продолжал странный посетитель, пугаясь все больше и больше. — Камергер мне сказал, что вы связаны! А между тем…
— В чем дело? — резко спросил Фандор, оправившись от удивления. — Кто вы такой и зачем явились? По какому праву меня упрятали в каземат? Я честный человек, мне себя не в чем упрекнуть!
Посетитель — теперь было видно, что это старик, — задрожал всем телом:
— Выслушайте меня… ваше высочество!.. Ваше величество!.. Господин Жером Фандор!.. Я ваш преданный слуга!
— Это еще что за шутки? — изумился журналист.
— Да, да! Ваш преданный слуга… Меня зовут ван ден Хорейк… Я главный камергер королевы… Меня никто не посылал, я пришел сам…
— Объяснитесь же толком, черт побери!
— Я пришел, чтобы поддержать ваше правое дело…
— Какое еще дело? За кого меня здесь принимают? Что собираются со мной делать?
— Ничего… О вас приказано не говорить.
— В каком смысле?
— Не говорить — и все! Оставить вас здесь, пока вы не умрете…
— Это королева так решила?
— Нет, королева для этого слишком добра… и слишком глупа! Она даже не знает, что вы находитесь в каземате…
— Ну ладно… Так с чем же вы ко мне пришли?
Главный камергер пугливо оглянулся по сторонам, как будто в каземате мог находиться кто-то еще, и подошел к Фандору вплотную.
— Я бедный человек, — зашептал он. — Столько лет беспорочной службы — и не скопил ни гроша… Мне нужна пенсия в двадцать тысяч талеров!
— Но я-то здесь при чем?
— Ради Бога, говорите тише… Сейчас самое подходящее время… Она спит… При ней всего одна горничная… Даже если она не спит, для вас это будет совсем не трудно!
— О ком вы говорите? О королеве?
— Да… о королеве…
— Так чего же вы от меня хотите?
— Двадцать тысяч талеров… Всего двадцать тысяч! Но за такую услугу и тридцати тысяч не жалко… Я вас проведу… У меня ключи от всех дверей… Подумайте: один удар кинжалом — и все кончено! Вам будет не трудно… Она всего лишь женщина…
На этот раз не понять главного камергера было невозможно: речь шла об убийстве… Фандору предлагали убить королеву! «Зачем это ему понадобилось? — думал журналист. — Почему он обращается ко мне, человеку, осужденному на смерть?» Все в нем кипело от возмущения, но он решил сдержаться и пойти на хитрость, чтобы выведать наконец подоплеку этих гнусных интриг.
— Хорошо… — сказал он. — Пошли!
— Одну минутку… — ван ден Хорейк вытащил из кармана какую-то бумагу — Сначала распишитесь вот здесь. Тогда я буду в вас
Фандор вырвал у него бумагу и прочел:
«Я, Жером Фандор, признаюсь в том, что убил Вильхемину королеву Голландии».
— Расписывайтесь же… — канючил ван ден Хорейк.
Но терпение Фандора лопнуло. Чувствуя, как ярость захлестывает его, он схватил гнусного старикашку за горло. Пистолет полетел в сторону.
— Вы… — прохрипел журналист. — Если бы не ваш возраст, вы получили бы от меня то, чего заслуживаете… У меня нет ни времени, ни желания разбираться в том, что вы тут плетете… Одно мне ясно: вы убийца и подлец! Я не стану о вас руки марать. А поскольку в этом каземате должен быть заключенный, вы останетесь здесь вместо меня!
В два счета он связал главного камергера той же самой веревкой, которой недавно был связан сам. Затем выскользнул из каземата и запер за собой дверь. Он оказался в слабо освещенном подземном коридоре, который тянулся в обе стороны, теряясь в темноте. Наугад Фандор двинулся направо. «Теперь главное — ни на кого не напороться!» — подумал, он.
9. ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО
При всем своем оптимизме, Фандор понимал, что его положение продолжает оставаться критическим. Чтобы выбраться из подземного лабиринта, ему необходимо было необыкновенное стечение благоприятных обстоятельств, в то время как всего одной несчастной случайности, было достаточно, чтобы его погубить.
Журналист осторожно двигался вдоль длинного коридора, освещая себе путь фонариком, который он реквизировал у главного камергера. «Черт возьми, — думал он про себя, — этот негодяй предлагал мне убить королеву. Значит, в их глазах я слыву кем-то, кто заинтересован в таком преступлении и способен его совершить. В таком случае, могу себе представить, что со мной будет, если меня обнаружат в королевском дворце!»
Через несколько минут Фандор, пройдя длинный, извилистый коридор, оказался у начала узкой каменной лестницы. «Насколько я помню, именно по ней меня сюда и спускали, — подумал он. — У меня до сих пор бока болят — так меня колотили о каменные выступы. Все это я поставлю в счет голландской охране, когда буду говорить с их королевой!»
Фандор стал подниматься по скользким ступеням. Лестница вела все выше и выше, причем не было ни одной площадки, только извилистые повороты то в одну, то в другую сторону. Казалось, подъему не будет конца. Вдруг журналист остановился и прислушался: до его слуха донеслись голоса, а также звуки шагов и даже позвякивание шпор. Было такое впечатление, что ходят и разговаривают совсем рядом.
— Так и есть, — проворчал Фандор себе под нос. — Эта лестница выводит в помещение кордегардии… Там, должно быть, не меньше дюжины солдат и офицеров, встречаться с которыми у меня нет ни малейшего желания! Однако послушать, о чем они говорят, было бы неплохо…