Фантомас - секретный агент
Шрифт:
Молодая девушка, еще пылая негодованием при мысли о его подозрении, ледяным тоном ответила:
— Возможно, что я прощу вас, но это все, на что вы можете надеяться!
— Значит, вы больше меня не любите?
— Нет, — твердо сказала Вильгельмина.
Молодой человек задыхался от подступавших к горлу рыданий.
— Ах, Вильгельмина, жестокая Вильгельмина! — вскричал он страдальчески, — вы не подозреваете, что вы со мной делаете… Но, увы! Я должен признать, что заслужил это. Теперь позвольте мне, в
Вильгельмина молчала, спрятав лицо в ладонях.
Офицер продолжал:
— Скоро я покидаю Париж. Я просил о переводе, и в министерстве предупредили, что меня пошлют в Африку, на передовые посты в Марокко. Я унесу с собой, Вильгельмина, ваш обожаемый образ и сохраню его в своем сердце до последнего своего дня.
Офицер медленно направился к выходу, понимая, что навсегда разрушил в сердце девушки любовь, которую она к нему испытывала.
Но в момент, когда он выходил, тихий призыв сорвался с губ Вильгельмины:
— Анри!
— Вильгельмина!
Они, рыдая, бросились в объятия друг друга. Нет, эти два существа решительно были предназначены друг для друга, они слишком пылко и искренне любили, чтобы разлучиться.
Помирившись на этот раз навсегда, молодые люди строили самые нежные и увлекательные планы на будущее. Был уже поздний час ночи, и обычные звуки замерли в доме.
Вильгельмина вдруг прервала беседу.
— Анри, — сказала она с упреком, — знаете ли вы, что уже миновала полночь!
Офицер извинялся:
— Мне кажется, будто я только что пришел.
— Вы хотите скомпрометировать вашу невесту, милый лейтенант? Можно ли оставаться у нее так поздно?
— К тому же, — шутливо сказал офицер, — она совсем одна в доме.
— Это правда, — признала Вильгельмина, — барон де Наарбовек еще не вернулся. — И, грозя пальцем своему жениху, девушка продолжала: — Спасайтесь, спасайтесь!
— Вильгельмина!
— Анри!
Прежде чем расстаться, жених и невеста обменялись еще одним долгим поцелуем любви.
Глава 34
ПРОДЕЛКИ ФАНТОМАСА
Фандор долго смотрел на свое отражение блуждающим взглядом. Ему казалось, что он в ужасном сне, в безумном кошмаре.
Что означало это одеяние? Кого он должен был ждать? Зачем его так загримировали?
Без сомнения, Вагалам, преступный владелец павильона, где он находился, прибегнув к хитрости, сумел, непонятно как, связать его, набросить ему на лицо эту черную маску, закутать его в широкий плащ. Но к чему этот мрачный маскарад?
И Фандору все слышалась мрачная угроза:
— Ты умрешь от руки Фантомаса!
Фандор был храбр. Как только прошло первое потрясение, которое он испытал, увидев себя пленником, связанным, лишенным возможности защищаться, он подумал:
«Я схвачен и приговорен к смерти!
Журналист не хотел восставать против жестокой судьбы. Это не было фанфаронством, он принимал смерть как нормальное следствие его жизни, его добровольного участия в битве против Фантомаса.
И Фандор ждал с чувством бесстрастного смирения, почти с любопытством. Он ждал смерти. Он ждал того, что должно случиться фатально, неизбежно; он считал секунды; он слушал глубокое молчание мастерской; он говорил себе:
— Почему он не здесь? Надеется ли он, что я испугаюсь? Что я закричу? Что я буду драться за себя? Или он придумал долгую пытку, и я буду агонизировать здесь один, подвергаясь мучениям, которых я еще не могу вообразить?
Вдруг бесшумно, легким движением, звук которого заглушала толщина портьер и ковров, открылась дверь мастерской, и вошли люди, человек двадцать, — торжественные, серьезные, таинственные.
Все они были в черном, к лицам плотно прилегали черные бархатные полумаски, совершенно не позволявшие увидеть их черты.
Фандор прямо смотрел на незнакомцев, а они отворачивали глаза, казалось, не желая на него глядеть.
Без слов и жестов они дошли до центра комнаты и выстроились полукругом, лицом к Фандору.
Один из них, по-видимому, главный, стал в стороне, скрестив руки, подняв голову, глядя на журналиста. И в молчании комнаты человек, наконец, заговорил, обращаясь к своим товарищам:
— Братья, вы поклялись любыми средствами защищать дело России, Польши, клянетесь ли вы по-прежнему?
— Клянемся! — ответили загадочные маски.
— Братья, я пришел к вам из моего изгнания, потому что наши мне сказали: их руки не дрогнут, их воля непоколебима, их сердце чисто! Братья, я пришел к вам, потому что осознал, что буду командовать храбрыми и доблестными! Братья, вы готовы на все ради нашего дела?
— Мы готовы!
Затем человек, который вел себя как руководитель, приблизившись к заговорщикам, которые все еще стояли, опустив головы, громко сказал:
— В Париже есть человек, который принес нам, террористам, много зла. Человек, который навлек на нас презрение общества, совершая самые отвратительные преступления и сваливая ответственность за них на нас! Этого человека я, Троков, обещал вам выдать с тем, чтобы вы отомстили… смотрите, братья, он перед вами! Я вам его отдаю!
Заговорщики все как один вперили взгляд в Фандора. Раздались крики бешенства, ненависти, сарказма, угроз: