Фантомия

Деткин Андрей

– Прости, – сквозь сжатые губы просвистел Кирилл и налег на рукоять. Лодка вильнула в другую сторону. – Да как ей, черт подери? – Кирилл скрежетал зубами, а берег все проплывал мимо. Река безмятежно несла на своей спине суденышко, не замечая стараний кормчего. В слепой злобе Кирилл бросил весло. Оно ударилось о борт, подпрыгнуло и едва не упало в воду. В последний момент Кириллу удалось его поймать. Он взялся покороче, встал на одно колено и, как индеец на каноэ, принялся грести то с правого, то с левого борта. Берег приближался медленно.

Светлана старалась ему не мешать. Притихшая на корме, смотрела

по сторонам. Страх овладевал ею. Только сейчас поняла, насколько они беззащитны. В густой нехоженой чаще их подстерегают хищники, гнус, клещи, змеи, но больше всего она боялась заблудиться и умереть с голоду. В голове возникла картина, как они с Кириллом, изможденные, худющие, с темными кругами вокруг глаз, с волдырями от укусов насекомых, оборванные, исцарапанные, бредут среди вековых деревьев, не зная куда. Где-то ухает филин. Они то и дело падают, поднимаются и уже не замечают крови, сочащейся из ссадин. Их силы на исходе. Они отупели от усталости и голода, уже все равно, что с ними будет. И всего-то в нескольких километрах от цивилизации. Светлана покосилась на Кирилла. Спортивный, молодой, он злился и неумело работал веслом. «Кто он в этом мире? Его деньги годятся разве что для растопки костра. Где его папик, друзья, подчиненные, техники, пожарные, полицейские, врачи, продавцы, таксисты, парикмахеры? Где все вы? Ау! Отзовитесь!»

Утробный рык родился где-то в чаще и прокатился по тайге. Светлана встрепенулась и посмотрела на Кирилла. Тот как ни в чем не бывало продолжал грести.

– Ты слышал? – спросила она с тревогой.

Лодка ткнулась носом в берег.

– Все, приплыли. – Кирилл бросил весло, на нетвердых ногах, раскачивая суденышко, выбрался на берег. Он не ответил на вопрос девушки и не пытался ей помочь. Большими скачками отпрыгнул от мягкой, сочащейся влагой кромки. Сделал несколько шагов, осмотрелся, затем упер руки в поясницу и принялся разминать спину. С висков по раскрасневшимся щекам стекал пот.

Светлана вылезла из лодки, насколько хватило сил, втянула ее на мель, сказала:

– Надо идти вверх по течению. Обязательно выйдем к деревне.

– Какая умная, – кряхтел Кирилл, раскачивая корпус. – Дураку ясно, что вверх, а не вниз.

– Надо было бы причалить к тому берегу. – Светлана всматривалась в стену из деревьев. Исполины стояли так близко к воде, что казалось, бежали и не заметили реки. Остановились, а задние продолжали напирать. Два великана выпали из строя и рухнули в воду.

– Деревня на той стороне, – негромко договорила она, словно размышляла вслух.

Кирилл на мгновение остановился, о чем-то задумался, затем продолжил разминку.

– По реке против течения никак не добраться, тем более с одним веслом, – продолжала Светлана.

– Ясное дело, не добраться, – Кирилл подошел к ней сзади. – Дай мобильник.

– Я его на столе оставила.

– Черт, я свой тоже, – Кирилл с досады сплюнул.

– Придется идти пешком, – негромко говорила Светлана, всматриваясь в реку. – Кир, – она повернулась к парню, – как ты думаешь, далеко отплыли?

– Думаю, да.

– Хотя бы наугад, по ощущениям, на сколько километров?

– Не знаю. Может, на пять.

– Я думаю, на пятнадцать. Вот смотрю на течение, ищу взглядом какую-нибудь ветку или лист и засекаю, сколько

приблизительно он проплывет за десять секунд. Сейчас примерно часов шесть утра. Мы с тобой запрыгнули в лодку около девяти вечера. Пока то да се, потом заснули. Бог с ним, представим, что нас унесло в десять. Проплавали в общей сложности восемь часов. Умножаю скорость листика на шесть потом на шестьдесят и на восемь. Вышло у меня где-то пятнадцать километров. Но это очень приблизительно. – Светлана смотрела на Кирилла. На ее невозмутимом лице не пролегло ни единой морщинки. Кирилл всегда поражался гладкости ее кожи. В наборе с идеальной фигурой и величественной осанкой вокруг нее складывался ореол высокородности, хотя ни отец, ни мать кровями не блистали. Кирилл так и не понял, что в ней держит его. Вроде и любви страстной не испытывает, и в то же время она нужна ему. В ней есть что-то такое, что он еще не понял, может, и не упаковка вовсе. А сейчас он хлопал глазами и не знал, что возразить.

– Хватит умничать. Раз знала, зачем спрашиваешь? – наконец сказал он.

– Хотела свериться.

– Нечего тут сверяться, двигаем.

Кирилл злился, и чтобы не нагрубить, быстрым шагом пошел вперед, всем видом показывая, что не настроен попусту сотрясать воздух. Они шли вдоль берега по высокой сочной траве, впитавшей речную влагу, свет и тепло знойного лета. Румяное солнце медленно взбиралось по небосводу, словно разнеженная барышня, потягивалось, морщилось и все никак не решалось разомкнуть веки.

Ухо улавливало тонкий комариный писк, который больше умиротворял, чем беспокоил. Предрассветные птахи звонким щебетом прогоняли сонное оцепенение. Туман над рекой почти рассеялся и клубился призрачной дымкой.

Светлана шла позади Кирилла и озиралась. Ей казались обманчивыми утренняя безмятежность, благостный пейзаж, чистый воздух, безветрие, застывшие деревья. Природа словно замерла в ожидании чего-то драматичного. Светлана придумала, что будет делать, когда из зарослей на них вдруг набросится зверь. Она будет искать спасение в воде. От этой мысли почувствовала себя немного увереннее.

– Ты меня винишь в том, что мы оказались здесь? – спросила Светлана у спины, обтянутой фиолетовой рубахой в вертикальную светлую полоску с вырезами по бедрам, с воротником-«стоечкой». Кирилл не отвечал и, когда девушка уже не надеялась получить ответ, сказал:

– Нет.

– Ну как же, – поспешила она поддержать разговор, – ведь это я тебя затащила в лодку. Воспользовалась твоей слабостью и…

– Ничем ты не воспользовалась, – резко перебил ее Кирилл, – я сам этого захотел.

– Нет, вспомни. Ты сначала идти не хотел. Помнишь? Ты говорил, давай подождем до утра, что ты накидался…

– Да. – Кирилл резко обернулся. – Да, я во всем виню тебя. С того самого момента, когда пошел у тебя на поводу и позволил развести меня на эту чертову поездку по «глуши таежной, по диким местам, где опасности, где мужчина может проявить свои наилучшие качества», – процитировал он Светлану. Тогда они сидели в его кабинете на тридцать втором этаже «Северной башни», в комфортабельной квартире с видом на Москву-реку. Пили The Antiquary и щедро дарили друг другу ласку. Взгляд ее остановился на глобусе метрового диаметра, закрепленном в напольной раме.