Фантомная боль
Шрифт:
– Обманешь.
– Как?
– Найдешь способ.
– Понимаю твои сомнения. Готова доказать обратное, сделав первый ход.
– Что ж, давай посмотрим. Докажи… – Герцог с запоздалым сожалением понял, почему купился на обещание чуда, – она не врала.
«Русская рулетка» выносит мозг во всех смыслах слова. Это нечто запредельное. То, что нельзя описать при всем желании. Можно только почувствовать каждой клеткой тела. И не забыть до тех пор…
Пока дышишь.
– Еще одно условие.
– Какое?
– Прежде чем выстрелить, каждый
– Это что-то изменит? – девчонка явно была сумасшедшей, отягощенной багажом извращенных комплексов и представлений о «правильной» мести, почерпнутых из кино.
– Нет. Всего лишь одно из правил.
– Я же сказал, что не верю. Ты согласилась.
– До того, как в дело вступил пистолет. Понимаешь, о чем я?
– На краю могилы все выглядит по-другому?
– Да! Хочется верить в лучшее. Задобрить Судьбу. Повысить шансы, превратив пятьдесят на пятьдесят в пятьдесят одно на сорок девять. В общем, ты понял.
– Да. Можешь не продолжать.
Взяв ручку, она черкнула несколько слов на клочке бумаге, перевернув ее лицевой стороной вниз.
– Победитель заберет надпись проигравшего, сделав ее своим талисманом.
– Как скажешь.
– Я начинаю?
– Вперед…
Оставив одну пулю в барабане, она крутанула «рулетку». Раз, второй, третий. Наконец решившись, поднесла пистолет к виску, закрыла глаза и нажала курок.
Щелк!
В напряженной тишине удар бойка прозвучал неестественно громко.
– Убедился?
У нее явно было не все в порядке с головой. Тем не менее сумасшедшая шлюха играла по-честному.
– Да.
– Теперь твоя очередь. Сейчас я сниму наручник на левой руке. Затем вернусь на место, кину ключ от второго. Ты освободишься, напишешь свое мнение о судьбе, я катну револьвер по паркету. Дальше объяснять нужно?
– Нет.
От ужасной мысли, что сейчас нужно будет приставить заряженный пистолет к виску, его бросило в жар.
На всякий случай злобная сука предупредила:
– Попытаешься выкинуть какой-нибудь фокус – выпущу всю обойму.
Их разделяло от силы пять метров. Никаких видимых препятствий (журнальный столик не в счет) Стрелять сумасшедшая явно умела. И не блефовала. Рука, сжимавшая «Smith & Wesson» с прекрасным останавливающим действием пуль на сверхмалых дистанциях, не дрожала.
В точности выполнив инструкции, Герцог оказался один на один с осознанием того факта, что прямо сейчас может разнести себе череп. Несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь совладать с паническим страхом. Покачал головой из стороны в сторону, как разминающийся перед схваткой боксер. Облизнул пересохшие губы. На всякий случай заглянул в слепой зрачок ствола – вдруг почувствует или увидит там пулю?
Не увидел.
Закрыл глаза, приставив пистолет к виску. Попытался внушить себе, что все будет хорошо. Он не может умереть. Кто угодно, только не он.
Исключено!
Не получилось. Нервы скрутило в тугой узел. Соленый пот со лба заливал глаза. Пересохшее горло
«Боженька, помоги! Я исправлюсь. Даю слово. Вытащи с края бездны, и не будет у тебя более преданного последователя, чем я. Продам дом, машину, квартиры в Москве, Питере, за границей, раздам деньги бедным. Я ведь крещеный. Все акции и депозиты обращу в помощь больным детям и старикам. Им нужнее! Пойду в холщовом рубище в монастырь! Замолю грехи. Стану отшельником в келье! Только помоги мне сейчас!»
– Давай быстрей, – дьяволица, сидящая напротив, не верила ни во что, кроме своей гребаной справедливости…
– Не могу! – простонал он.
– Ты даже хуже, чем я думала, – сидевшая напротив фурия не скрывала презрения. – Изнасиловать четырнадцатилетнею девочку можешь, убивать невинных людей – тоже. А сыграть в «русскую рулетку» – кишка тонка. Я досчитаю до трех и, если не сделаешь ход, разряжу всю обойму. Раз…
«Выбросить руку вперед, попытавшись убить ее? – мозг лихорадочно пытался найти выход из патовой ситуации. – Не вариант. Надо попасть в голову с первого раза. И не факт, что пуля в стволе. А если она третья или четвертая?»
Хладнокровная тварь выстрелит, прежде чем он успеет дважды нажать на курок. Шансы один к шести выглядят предпочтительней, чем верная смерть. Нет, он не доставит ей удовольствия, позволив нашпиговать свое тело свинцом. Надо играть и надеяться на удачу. Он ведь по жизни фартовый. Всегда выходил сухим из воды. Сколько раз мог…
– Два…
– Будь ты проклята!
Зажмурившись так крепко, как только мог, он огромным усилием воли нажал на курок.
Щелк!
Никогда прежде он не испытывал такого чувства. Огромное, ни с чем не сравнимое облегчение. Экстаз, близкий к помешательству. Это было подобно рождению. С той лишь разницей, что…
– Катни мне пистолет по полу, – в ее планы явно не входило затягивать представление.
С превеликой радостью он выполнил приказ.
Во второй раз психованная девка даже не стала закрывать глаз. Крутанула барабан. Нажала спусковой крючок. Вернула револьвер. То, что несколько секунд назад представлялось огромным, ни с чем не сравнимым облегчением, вновь превратилось в адскую пытку…
Так повторялось четыре бесконечно долгих круга, показавшихся вечностью.
На пятый «фартовый» именинник все же поймал свою пулю, и игра завершилась.
На бумажке Герцога было написано всего одно слово: «ВЕРЮ».
В отличие от насильника, отягощенного злом, Герцогиня никогда не строила иллюзий насчет справедливости.
Щелчок пустого барабана звучит иначе, чем с пулей. Правда, отличия настолько ничтожны, что человеческое ухо не способно их уловить. Однако если заранее вставить в ухо детектор, то у противника не останется шансов…
– Высшая справедливость, – усмехнулась женщина в платье цвета индиго, прежде чем уйти, – для каждого – своя!