Фантош для оборотня или Игры насмерть!
Шрифт:
— Ром, — промычала, едва разлепив пересохшие губы, и бывший муж тотчас ко мне подался:
— Мил, дура ты, а… — накинулся, но, мотнув головой, поправился: — Прости, просто ты… Мы так испугались.
— Знаю, Ром, — скривилась, ведь горло жутко болело и саднило, — зря вы меня спасли.
— Дура! — начинал злиться Ромка. — Ты хоть о детях-то подумала?
— Я только о них и думала, — сокрушалась хрипло. — Я их так люблю…
— В общем, так, — перебил бывший, — я им не сказал, что ты натворила.
Я ощутила, как глаза обожгло слезами.
— Ну
— Спасибо, — выдавила, переполненная благодарностью.
— Я сказал и твоим родителям, и детям, что тебе нужно было срочно на курс новой терапии лечь. Ты не ожидала, что так получится, но тебе придется чуть дольше остаться. Переволновалась, вот и начала себя немного неадекватно вести. Испугалась, что умереть можешь…
— Ты ведь знаешь, что я тебя люблю? — ляпнула неожиданно.
— Знаю, — кивнул Ромка и по-отцовски чмокнул в лоб. — Мы с тобой вместе многое пережили. Я был не самым лучшим мужем, прости…
— Простить? Это ведь я все испортила… Ром, а это переживем?
— Мил, — замялся бывший, и я поняла по взгляду, что он не собирался налаживать наши отношения, — боюсь, это касается не только нас с тобой.
— Почему?
— Мил…
— Как тут поживает наша пациентка? — в палату стремительно вошел высокий мужчина. Он мне понравился с первого взгляда, светловолосый, с правильными чертами лица, интеллигентный. Но, когда увидела переливающееся золото в синих глазах, тотчас стало плохо. Схватила Ромку за руку:
— Не оставляй меня с ним.
— Ты что? — изумился супруг… бывший. — Роберт Евгеньевич тебя с того света вытащил. Причем, как понимаю, не первый раз…
Мужчина, тем временем, стоял напротив и с любопытством смотрел на меня.
— Я не просила, — процедила сквозь зубы, в голос вложив все негодование и обиду.
— А я не мог позволить такой женщине бросить своих детей, — был до отвращения бесстрастен врач.
— Я не бросала! — кинула с вызовом. — Спасала…
Теперь уже в синих глазах мелькнул живейший интерес:
— Роман Анатольевич, вы бы сходили кофе выпили, детям отзвонились, что мама скоро выйдет. Родителям, что их дочь идет на поправку, а я пока с Миленой тет-а-тет побуду. Ей нужен разговор со специалистом и очень демонстративная порка, а то она теряет ощущение реальности.
Ромка встал и вышел, даже слова не сказав.
Я сжалась в комок, понимая, что сбежать не удастся, впрочем, как и позвать на помощь. Все что оставалось — следить за врачом и ждать дальнейшей участи.
— Ну, тихо, Милена, — спокойно одернул Роберт Евгеньевич со снисходительной улыбкой — теплой, располагающей. Приблизился, по-хозяйски принялся осматривать: глаза, рот, руки, ноги, живот. — Я не причиню вам зла, — гипнотизировал без стеснения.
— Так ли?.. — отозвалась хладнокровнее, чем ожидала, на миг порадовавшись, что у врача не получалось на меня воздействовать.
— Почему вы
— Были на то причины, — попыталась отвернуться, но мужчина заставил меня посмотреть ему прямо в глаза, удержав за подбородок.
— Вы поражаете своей силой и желанием быть независимой.
— Это разве плохо?
— Это удивительно, притом, что вам пришлось пережить, а насколько знаю, одержимость — неизлечима!
— Тогда, может, хватит меня мучить? Всем вам? Просто отпустите меня… А я сама решу, можно ли избавиться от одержимости.
— Вас преследует кто-то из наших? — цепкий взгляд прогулялся по моему лицу и остановился на глазах.
Не выдержала напора и зажмурилась:
— Не хочу никого из вас ни знать, ни видеть.
— Вот это боюсь, невозможно, — без капли раскаяния бросил Роберт Евгеньевич и по скрипу койки, поняла, что мужчина встал. — Мы существуем с вами в одном мире. И, раз вам известно о нас, просто смиритесь.
Чуть расслабилась и все же посмотрела на врача:
— Если бы ваши разборки не касались нас, людей, думаю, мы бы спокойно уживались, — выдохнула горько. — Но вам и развлекаться хочется, и нас грушами для битья выставить.
— Вам кто-то угрожал? — настаивал Роберт Евгеньевич строго.
— Я устала, — отвернулась и, подтянув одело к подбородку, вновь закрыла глаза.
— Хочу, чтобы вы знали, — ровно лился голос врача. — Никто вас не обидит в стенах этой больницы. Я даю вам слово.
Не ответила. Да и что?..
Часть 2 Глава 5
Курс реабилитации помогал восстанавливаться физически и, конечно, он бы не смог пройти без посещения специалиста-психотерапевта. А так как им по всем документам являлся Эпштейн, ему позвонили и сообщили, что я в очередной раз в больнице.
Несмотря на то, что Новый год уже на носу, настроение совершенно не ахти, и уже тем более не праздничное, скорее суицидальное! Я мучилась, переживала, накручивала, опять впадала в депрессию и откровенное уныние. Поэтому разговор по душам с психоаналитиком не помешал бы. К тому же кроме него мне, по сути, и обсудить-то не с кем столь щепетильные темы.
Шлема явился уже на следующий день после того, как загремела в больницу. Я ему была благодарна, единственное, не удержалась и высказала:
— Вы меня обманули.
— Ив чем же? — Эпштейн приставил стул ближе к койке.
— Вы сказали, я другая…
— И это так, — опустился на сидение — ногу на ногу, руки в замок и на колено. Спина прямая, взгляд пристальный.
— Нет. Боюсь, мое спасение тоже либо в заточении в клинике, либо в смерти.
— Думаю, скорее всего, вы неправильно оценили обстановку, поэтому и пришли к ошибочному мнению, — рассуждал мозгоправ, задумчиво сдвинув брови к переносице. С неудовольствием отметила, что мужчина вновь перешел на «вы».