Фантош для оборотня или Игры насмерть!
Шрифт:
— из сердца вон! Как же я об этом мечтаю. До слез жгучих и едких…
Уйду! Я не собираюсь навязываться. Для этого слишком горда и независима.
Большую часть ужина плохо помню. Праздник казался безликим и скучным, болтовня — поверхностной, музыка — унылой, еда — пресной. Отстраненно крутила головой, жевала квело.
Мда, если это веселые застолья моего будущего — удавиться от такой унылой жизни. Лучше в лесу бегать или с детьми играться. А еще работать жуть как хотелось…
— А ты мне позволишь работать? — озадачила
— Если тебе захочется, — обрадовал новостью, с некоторым запозданием.
— Хочу, — заверила рьяно. — А то сидеть дома скучно и муторно. Я не домохозяйка, хотя… не отлыниваю от домашней работы, — торопливо добавила. Не хотела, чтобы Эпштейн решил, будто я белоручка и уже требую прислугу.
— Милен, если захочешь — работай. Не захочешь — сиди дома. Любишь развлекаться и собой заниматься — вперед. Я довольно состоятельный мужчина. Мне важно, чтобы моя женщина была счастлива и довольна. Если тебе приносит удовольствие заниматься любимым делом — только скажи. Захочешь, можешь дело свое открыть.
— Ой, — мотнула головой, — это слишком. Из меня плохой управленец. Слишком мягкая и покладистая. Из меня будут сотрудники вить веревки, да разорять.
— Я рад, что ты смотришь адекватно на свои способности, — оценил кивком мое признание Шлема. — Потанцуешь со мной?
— О, — озадачилась на миг от резкой смены разговора, — конечно!
— Надеюсь, сегодня ты мне про ноги и свое неумение танцевать бормотать не будешь? — поднялся с места и протянул мне руку.
— Ты запомнил? — одарила Эпштейна признательной улыбкой.
— Конечно, я привык помнить все: и хорошее и плохое.
— Надеюсь, когда я тебе действительно отдавлю ноги, в черный список не попаду?
— пошутила мягко.
— Смотря, как попытаешься загладить инцидент, — лукаво блеснули глаза будущего мужа.
Смущенно улыбнулась. Приняла его ладонь и поспешила за Шлемой на танцпол.
Мы болтали о ерунде и поверхностных вещах. С Эпштейном было хорошо, я даже заметно расслабилась и перестала переживать о других тварях и тем более Демьяне.
— Думаю, — загадочно подмигнул Шлема. — Нам пора обсудить важный момент.
— Какой? — чуть упало настроение. Я насторожилась. Не хотелось бы очередного разговора насчет невидимых цепей и их обрывания…
— Если ты еще не передумала выходить за меня, — пояснил Эпштейн. — Нужно обговорить дату.
— Мне не принципиально, — с облегчением пожала плечами. — Единственное, завтра возвращаются дети, и я бы хотела с ними поговорить, да тебя с ними познакомить. Кстати, — дыхание сбилось, я замялась, — ты ни разу не говорил, против детей или нет.
— Совершенно не против, — обнадежил меня жених. — Хотелось бы понравиться Илье и Злате.
— Ты даже знаешь, как их зовут? — искренне удивилась.
— Конечно, я изучил твою
— Нет, все отлично, — заверила открыто. — Ты прав и… спасибо.
— Думаю, управлюсь с делами в течение двух недель, — рассуждал Шлема. — Поэтому не более трех недель — и сыграем свадьбу.
— Так скоро? — неподдельно изумилась.
— Удивительная женщина, — хмыкнул Эпштейн. — Многие пытаются как можно быстрее выскочить замуж, а ты… хотела бы оттянуть.
— Нет, я не против, просто не ожидала, что так спешно будет.
— Мил, — прошептал на ухо Эпштейн, — была бы возможность, я бы уже сегодня на тебе женился и сделал своей, — от охриплости его голоса стало душно. А когда Шлема носом провел по щеке к уху, чуть не упала от переизбытка чувств. Волна мурашек промчалась по позвоночнику. Ноги одеревенели. Сердце грохотало ударным битом. Я нервно сглотнула и подняла глаза на мужчину, взгляд которого говорил громче слов, что было у него на уме.
— Три недели — отличный срок! — пробормотала, боясь выдать смятение.
Приятным моментом оказался приезд Роберта. Вихтереву была рада всегда и поэтому тотчас поспешила с ним поздороваться.
— Милен, — смущенно улыбнулся друг. — Вы теперь обручены и это немного безнравственно, вот так бросаться к другому, заметьте, холостому мужчине, на шею.
— Какую шею? — слегка опешила и стукнула Роберта в плечо. — Даже не собиралась.
— А жаль, — шутливо мотнул головой, будто сильно досадовал.
— Ь^касный актер! — усмехнулась бездарной игре Роберта, и взяла его под локоть. — Ты должен сесть рядом со мной, а то другие гости поздравили с помолвкой и напрочь забыли о моем существовании, — попыталась выдавить шутку. — Хотя не это меня напрягает, есть особи, которые меня откровенно недолюбливают. Как понимаю, они из диаспоры Елинии, и для них я — главный враг.
— Ерунда, — отмахнулся Вихтерев, но тотчас поправился: — хотя за своих община порвет любого.
— Вот-вот, — кивнула понимающе, а потом значимо добавила уже шепотом: — Да и с Эпштейном надолго оставаться пока волнительно. Неловко как-то…
— Хм, — поиграл бровями Роберт. — Значит, уже знакома со своим избранником. Ну и как?
— Знаешь, и обрадовалась, и разочаровалась, — отозвалась туманно.
— Чему обрадовалась — догадываюсь, а что разочаровало? — понизил голос Роберт, потому что мы как раз проходили мимо столиков, где было много народу.
— Его имя… — процедила сквозь милую улыбку. — Ты же понимаешь, я его учила год, если не дольше, и до сих пор трудности с произношением бывают… А тут еще замуж?!
— Ах-ах, — открыто рассмеялся Роберт, вызвав ответную улыбку. — Радуйся, что у вас общих детей быть не может, а так бы…