Фантош для оборотня, или Прочь из моей головы!

Ермакова Александра Сергеевна

Конечно же, этого муж не смог не заметить. Прищурился:

– Мил, ты что?

Судорожно хватала воздух и не знала, как угомонить удовлетворенное тело. Оно предательски выдавало, что ощутила невероятный экстаз. Меня все еще лихорадило после секса.

– Так понравилось? – уточнил изумленно и в то же время с сомнением Ромка.

Не могла ответить, лишь коснулась семени, будто это что-то важное. Плавными движениями собирала и втирала в свой живот, грудь. Кажется, судорожно старалась укрепить на себе мужа и его запах, но это не сработало. Рома не выдержал:

– Только

не говори, что он с тобой, с нами. – запнулся, гневно подыскивая слова, но так и не найдя, вскочил с постели. Оделся быстро. Вскоре хлопнула входная дверь.

– Мам, – раздался сонный голос дочери. Благо, за минуту до этого я успела натянуть лёгкую ночную рубашку. Злата стояла на пороге моей комнаты, словно взъерошенный воробушек. Похлопала недоуменными глазами и обхватила свои плечи руками. – А что, папа ушёл?

– По делам, – мотнула я головой, сдерживая слёзы, хотя прекрасно понимала, что мужа потеряла.

Дочка залезла на постель и порывисто обняла:

– Не плачь, мамуль, я тя лю…

– Я тя тоже, – всхлипнула и сильно прижала к себе доченьку. Вскоре укрыла одеялом и как только она уснула, поспешила в душ.

Руки тряслись, меня лихорадило – дожила: гнию изнутри, порочная дрянь, опустившаяся до траха на стороне. Ненавижу своё тело. Себя. Слабость. Я всегда гордилась силой воли: что бы ни случалось, держать голову высоко и с достоинством. Никто не должен видеть, как мне больно. Никто не должен знать, что могу сломаться. И «ему», невидимому кукловоду, не сломить. Если муж не вытерпел – пусть, я ещё не сдалась. Мне есть, что терять!

С остервенением стирала отпечатки всех мужчин, что у меня сегодня были, и которых больше не хотела видеть. Вот только смывала следы и запах супруга.

«Умница, – раздался ненавистный голос. – Больше не позволяй другим себя касаться».

«Пошёл вон из моей головы!» – проскрежетала зубами.

«Это был последний раз…»

«Я тебя ненавижу!» – отчеканила зло.

«Это неважно», – по обычаю был бесстрастен кукловод.

«Ненавижу», – повторила с нажимом.

«Я это переживу», – интонация голоса мужчины подтверждала его полное равнодушие и безмятежность.

«Ненавижу!» – твердила заклинанием.

«Смирись…»

ГЛАВА 4

Муж позвонил лишь через несколько дней. Нет, как оказалось, он не собирался вернуться – сообщил, что приедет забрать вещи.

– А у кого ты будешь? – робко уточнила, ведь Ромка – родной человек, за которого волновалась.

– Милена, неважно… – в трубке послышалось сопение.

– Мне важно, – мягко пыталась убедить в обратном.

Звонок оборвался.

Уже вечером, после смены, Ромка заехал,

как и обещал. Дети с радостным визгом запрыгнули на него, а я, как дура, стояла и переминалась с ноги на ногу, не зная, как себя вести. Муж лишь холодно кивнул:

– Привет.

– Привет, – заломила руки, страшась поцеловать супруга. – Кушать будешь?

– Спасибо, не голоден, – сухо отрезал Рома.

Ребята немного повисели на папке, а потом как обычно, убежали в свою комнату. Этим и воспользовался муж – ни слова не говоря, пошел в нашу спальню. Достал спортивную сумку и чемодан:

– Ром, – прозвучало жалко, но не могла молчать. – Не бросай меня. Нас…

– Родная, – муж не злился, был до отвращения мягок. – Я всё обдумал. Могу соперничать с другим, даже могу делать вид, что меня не волнуют твои ночные забавы во сне, но сражаться с тобой и твоими чувствами к другому – не в силах.

– Ты о чём? – возмутилась и схватила мужа за руку. Ромка с такой болью посмотрел на неё, что я не выдержала этого обжигающего взгляда и отпустила.

– Ты бы себя видела тогда. Поначалу наивно решил, что тебе понравилось со мной…

– Так и было, – лукавила, но ничего не могла с собой поделать. Хотела удержать мужа.

– Не лги ни себе, ни мне! – одернул супруг. – Тебе понравилось с ним, да так, что не могу оставаться рядом, понимая, что не в силах доставить столько удовольствия…

– Да причём тут плоть?! – всхлипнула я. – Мы муж и жена. Столько прожили вместе. Взрослели! Сколько прошли… Неужели ты так и не понял, что плотское для меня – неважно, главное ценить друг друга. Семью. Уважать, поддерживать.

Супруг так скривился, что умолкла:

– Мил, он тебе совсем мозг задурманил? В отношениях всё важно! Я всё ценил! – бил правдой муж. – Был согласен даже на наш редкий секс… Домашнюю, однообразную жизнь! – вспылил, но тотчас понизил голос, явно понимая, что горячился и сейчас могли нагрянуть дети, узнать, всё ли у нас нормально. А этого нельзя допустить, ведь тогда пришлось бы объяснять, почему папа собирал вещи. – Но знать, что кто-то другой доставляет любимой удовольствие, которое я не в силах дать – уж уволь… – в синих глазах Ромки скользнуло такое отчаянье и боль, что мне откровенно стало его жалко. – Для этого я должен быть законченным калекой импотентом, – выдавил муж и на миг поджал губы. Желваки на скулах выдавали напряжение. – А я уж прости, не он, – добавил с чувством. – И языком, и пальцами, и чле***м могу, но, как оказалось, не настолько хорошо для тебя!

– Ром… зачем ты так… – глотала слова, ведь они были нелепыми и безжалостными. – Меня всё устраивало… – попыталась хоть как-то сгладить момент и достучаться до разума мужа. – Ты – самый лучший любовник…

Рома так отшатнулся, словно ему ни за что пощёчину врезала. Я поняла, что перегнула, поэтому умолкла.

– Мне жаль, что так… прости, – мотнул головой супруг. – Видимо, я переоценил свои возможности.

– Мы бы справились, – глухо обронила.

– Нет, родная, – муж обернулся, стоя уже в дверях. – Это очередной самообман.