Фантош
Шрифт:
Женя приподнял бровь, явно показывая мне, что не верит моим словам. Ну да, меня сложно сильно напугать, но все же это было неожиданно.
— Ты не выглядела напуганной, скорее немного растерялась и расстроилась.
— Знаешь, мне как художнику хочется писать портреты с разными эмоциями, но ты… холодный.
— Серьезно? — спросил Женя, притягивая меня к своему телу, дав почувствовать, как быстро он повышает температуру, поглаживая меня широкими ладонями и целуя шею и плечо. Причем не только сам нагрелся моментально, но и меня так же быстро вогнал
— Прости… я не догадался. Болит? — спросил Женя, озабоченно глядя мне в глаза, а его уже потемнели до темного цвета индиго.
Я кивнула, кажется, почувствовав, как загорелись щеки. Да быть такого не может! Что за волшебное преображение из пацанки в скромняшку. Или я сейчас Машка-Милашка? Пипец. Раздвоения личности мне еще не хватало для полного счастья!
— Я сейчас. Никуда не уходи! — типа пошутил Женя. Куда я уйду голышом? Мое платье он вчера уволок куда-то. Сказав, что берет его в заложники до утра.
Пока он где-то бродил, я разглядывала комнату, необычного много. Мебель явно дорогая и не просто современная, какого-нибудь модного бренда, как кровать, а много антиквариата. И шкаф-витрина, и консоль, и, кажется, даже столик у окна тоже. Он явно умен, судя по настольным книгам на иностранных языках, не считая целой витрины кубков и грамот или дипломов. За что, интересно? Но подойти рассмотреть я не успела. Женя вернулся со стаканом, в котором бурлили пузырьки, и извлек мое платье из встроенного шкафа.
— Это поможет. Наверное, — протянув мне стакан, Женя опять наблюдал за мной. Блин, так и поперхнуться недолго. Что за беспардонность? Только подумала я, как он сразу отвернулся к шкафу, доставая свою одежду. Я тоже быстро оделась и, пока пила шипучку, наблюдала за ним.
Его гардероб не пестрил разнообразием. Все вещи были темными. Синие, серые, черные. Но мой взгляд зацепился за знакомую вещь. В его шкафу висела кобура! Пустая, но это не значит, что оружия у него нет. Скорее наоборот.
Мысли разбегались, но я вовремя нацепила безразличный вид — до того как он, закрыв шкаф, повернулся ко мне. Конечно, судя по всему, он человек небедный, но оружие все-таки не многие держат. И дом у него оборудован всякими системами безопасности. И во дворе мишени! Вот я тормоз!
— Женя, а чем ты занимаешься? Где работаешь?
Женя подошел ко мне, лениво и беззвучно ступая, и, подхватив меня, поднял на руки, бережно прижимая к груди, и, дождавшись, когда я обниму его за шею, ответил:
— Я сейчас безработный. Вот думаю, может, мне натурщиком пойти? Говорят, у меня внешность академическая.
— А кубки и грамоты твои? — спросила я уже по пути, так и не успев их рассмотреть.
— Мои.
— За что?
— Расскажу вечером. Куда за тобой заехать?
Женя донес меня до просторной прихожей и, поставив на ноги, присел, надевая мне туфли. Надо же, я даже
— Я буду в парке Горького. Наверно, пейзаж напишу из парка с видом на реку.
— Значит, в семь заберу тебя. Буду тебе позировать несколько часов с хорошим освещением, — бодренько распорядился мой тренажер. Во всех смыслах.
Женя сегодня намного разговорчивее, чем вчера, даже шутит, но меня опять не покидает ощущение, что он только позволяет мне увидеть то, что сам хочет показать. Ну, папаша, как же ты мне мозги так загадил? Почему я обычного парня подозреваю в умышленном обмане? Может, он просто замкнутый человек. Стеснительным его обозвать, конечно, язык не поворачивается после всего, что он вытворял вчера и как разгуливал нагишом, ничуть не смущаясь. Хотя ему, конечно, и нечего прятать, наоборот, есть чем гордиться.
Женя довез меня до магазина рядом с «OVO», пришлось наврать, что мне туда очень нужно, чтобы не выдать место проживания.
— Я не знаю, где точно буду в парке, может, в семь у кафе тогда?
— Необязательно. Я найду тебя. Рисуй, пока я тебя не заберу.
— Мне сегодня к папе надо заехать, так что я, может, опоздаю.
— А кто твой папа?
— Ну… бизнесмен, организация у него… услуги населению предоставляет всякие.
— А мама?
— Умерла. Очень давно.
— Ты с папой живешь?
Вот докопался-то!
— Нет, я никогда с ним не жила. Я в детдоме росла. Не хочу об этом говорить.
Жене явно не понравилось, что я отказалась рассказывать о себе. Его брови дернулись, вроде почти нахмурился, губы плотно сжались, и вообще стал какой-то серый. Неужели так интересно узнать все обо мне? Зачем?
Я заерзала на сиденье, не дождавшись финта с ремнем и прощального поцелуя, и, отстегнув его сама, потянулась к ручке, почувствовав подступающие слезы, что это еще за новости? Совсем себя не узнаю. Мы ведь даже не встречаемся, просто «рисуем» с эротическими упражнениями вперемешку.
— Лера, — позвал меня Женя, а я не хочу показывать ему свое лицо, то, что я разочарована и расстроена, он заметит. Я выскакиваю из машины, забыв про свои краски, чуть ли не бегу совсем не в сторону магазина, напрочь про него забыв.
Пытаюсь себе твердить, что он странный, что надо бежать от него подальше. Но все равно понимаю, что меня тянет к нему, как магнит к холодильнику. Да. Именно. Он такой же. В теплом корпусе холодный фреон бежит по венам.
Мельком глянув в тонированные стекла ресторана, увидела, что Евгений идет быстрым шагом за мной. Ну, уж нет, ты не увидишь моих слез, мистер Айс. Нырнув в арку здания, несусь к первому попавшемуся подъезду и, с разбега запрыгнув на спинку лавочки, повисаю на козырьке, быстро подтянувшись, забираюсь на него и буквально вваливаюсь в открытое курильщиками окно подъезда. Да уж, надеюсь, никто не видел девушку в ярко-желтом платье, занимающуюся паркуром в туфлях хоть и на небольшом, но все же каблуке.