Фараон
Шрифт:
— «Похоже им уже передали новости из соседнего города, — понял я по их поведению».
— Наш возлюбленный царь, — очень правильно начал говорить один из темнокожих, — если ты позволишь, мы готовы принести тебе присягу верности на тех же условиях, что и в Шеллале.
— Позволяю, — согласился я и они тут же произнесли клятвы.
— Чтобы я не тронул город, подарки и тридцать процентов имеющихся ценностей пришлёте в лагерь, вместе с припасами для войска, — объяснил я им, — сколько воинов вы готовы мне выделить?
—
— Тогда собирайте вечером народ, я приму клятву, а завтра утром мне нужно двигаться дальше.
— Всё будет сделано мой царь, — поклонился говорящий со мной, стукнувшись лбом о землю.
— Пришлёте за мной, когда всё будет готово, — я показал жестом, что они могут встать, а сам взобрался на подъехавшую колесницу.
— На моей памяти — это было самое быстрое усмирение восставшего города, Твоё величество, — задумчиво сказал Ментуиуи, едущий со мной обратно рядом.
— Будем надеется, что не последний, — я пожал плечами.
Пока город готовился принять меня, сам я решил раздать награды отличившимся в прошлом бою воинам из представленных списков мне военачальниками, да и сам я видел, кто как сражался рядом со мной. А потому страдающий от усталости мини-легион снова подняли, а также построили все колесницы. Не знаю о чём подумали при этом в городе, но нам быстро доставили на повозках свежую еду, вино, оливковое масло, а также кучу вкусностей для меня лично, добавив к этому ещё четырёх темнокожих молодых девушек, испуганно жмущихся друг к дружке при виде множества мужчин вокруг. Количество моих наложниц стремительно расширялось, поскольку в поход я выступил без единой девушки, а уже ко второму городу оброс сразу восьмью.
Отправив их в свой шатёр, я из собственных подарков стал вытаскивать ценности и говорить имя из поданных мне военачальниками списков. Имена мне зачитывали чтецы, поскольку египетской грамотой ни Менхеперра, ни тем более я не владели. Вручая каждому отличившемуся воину то золотой браслет, то красиво украшенное оружие, я каждый раз говорил что-то тёплое о нём и его героизме. Так что буквально через полчаса все достойные получили свои награды, а остальным оставалось только им завидовать.
Ко мне впервые после казни племянника подошёл Менхеперресенеб.
— Мой царь, — спокойно обратился он ко мне, будто ничего между нами не случилось, — разреши пустить разведку дальше, хочу проверить, как отнесутся к нам другие города. Если все решат принести присягу Твоему величеству, то мы здорово сэкономим время.
— Конечно Менхеперресенеб, — я прямо и открыто посмотрел на него, показывая, что мне нечего от него скрывать или стесняться, — буду ждать от тебя новостей.
— Мой царь, — низко поклонился он, отходя и возвращаясь к колесницам.
Почти тут же подошёл Ментуиуи, посмотрев ему вслед.
— У него нет детей, Серапис был ему как собственный сын, — тихо сказал он.
—
— Потому ты наш царь, — он пожал плечами с печальным выражением на лице, — причём я сказал бы то же самое и самому Менхеперре. Впрочем, я не думаю, что он поступил бы иначе, как впрочем и его отец, а также дед. Принимать непростые решения — ноша правителей.
— Ну спасибо, утешил, — хмыкнул я, — ладно, пусть развеется. Информация о том, что нас ждёт впереди, нам всё равно нужна.
— Да мой царь, — поклонился мне главнокомандующий и повернувшись, пошёл присматривать за тем, как войско разбивает лагерь. Слишком много было новеньких в легионе, за всем нужен был пригляд и не только мой.
***
Утром я проснулся под выкрики команд, которыми тренировали недавно влившихся новичков с двух городов, а именно просто — строиться и расходиться.
— Venite, — орали центурионы и потом с двухминутной задержкой, — Signum demittite.
Протерев глаза, я наткнулся взглядом на уже сидящих передо мной на коленях наложниц: подготовивших воду, одежду и ждущих моё пробуждение. Разумеется, языка они не знали, мы общались пока жестами, впрочем для меня, этого было более чем достаточно. Отдавшись в нежные девичьи руки, я стал вспоминать события прошлого дня, а также то, что приняв на площади присягу у целого города я вернулся к себе в шатёр очень поздно и едва успел выспаться. Так что ранние крики военных потревожили мой и без того беспокойный сон.
— Благодарю, — я погладил по голове тех, кто помог мне с поясом и мечом, вызвав у них счастливые улыбки, затем вышел из шатра с мыслью, что надо быстрее покончить с этими нубийскими городами и отправить золото, ценности и наложниц под охраной обратно в поместье. Нечего бабам было делать в походе.
Первое, что я увидел, когда вышел из шатра — это подтверждение своих предположений. Новичков гоняли исполнять всего две простейшие команды, чтобы хоть как-то иметь возможность построить их в подобие стройных рядов. Те, кто уже поучаствовал в первом бою, активно помогали деканам и центурионам, тут и там слышались свисты бичей и глухие удары палок по спинам самых нерадивых.
От соседней палатки увидев меня, сорвался бегом возница Ментуиуи, видимо позвать военачальника, поскольку он вскоре подошёл ко мне сам.
— Мой царь, — склонил голову военный.
— Новости есть?
— Менхеперресенеб ещё не вернулся, из города прибыли припасы и вино, а также последняя часть мужчин для пополнения вашего легиона, — по-военному чётко и по делу ответил он.
— А-а-а, так это их гоняют рядом с моей палаткой? — понял я.
— Центурионы стараются, — хмыкнул он, — меня тоже разбудили их крики.