Фаргал. Трон императора
Шрифт:
— Что? — удивился гладиатор. — Неужели Медведь не завалил Шершня?
— Он его убил, — сказал Кэр. — Но сам ранен.
— Сильно? — тяжелый клинок звонко ударил в сухое дерево. — Сильно ранен?
— Шершень проткнул ему бедро. И что-то с левым боком! Можешь спросить у лекаря.
— Ушел сам? — Бос выдернул нож, ловко увернувшись от широкой лапы с выпущенными когтями.
— Сам!
— Тогда будет драться! — уверенно заявил эгерини.
«Бум!» — нож глубоко вошел в доску.
— Готов спорить на шесть монет!
Кэр пожал плечами:
— У меня нет денег!
— Могу занять!
— Не надо!
Бос
— Ладно! Пойдем взглянем, как Гаргалон метелит Крючника!
Они поспели к самому окончанию схватки.
Победил, вопреки прогнозу, Крючник. Гаргалона с разрубленной грудью унесли с Арены. Рабы быстро засыпали кровь свежим песком.
Появился, прихрамывая, Медведь.
Хар-Руд с сомнением посмотрел на него.
— Даже и не думай! — предостерег гладиатор.
Бос подмигнул Кэру.
— А твоя нога? — спросил помощник Управителя.
— Пустое! На ладонь вошло, не боле! Что ж мне теперь и вина не пить?
— Твое дело, — уступил Хар-Руд. — Иди. Одевайся.
По традиции первыми на Арену выходили Черные. Их вел Бос, сменивший один из мечей на треугольный, окованный медью щит. За Босом, парами, сокты — Вепрь и Устул, широкие, низкорослые, вооруженные кривыми мечами. Потом — Ордаш, Селезень, черный как ночь Мортяк с железной булавой, Вышка — с топором на цепи, вроде того, каким сражался Медведь, только полегче. Жеребец, прозванный так за гриву черных волос и крупные выступающие зубы, замыкал группу.
Зеленые. Появление Медведя толпа приветствовала одобрительными свистками. Мало кто ожидал еще раз увидеть его на Арене в эти Игры. Ставки на Зеленых тут же подпрыгнули. Медведь сменил секиру на копье, называемое карнитским: тяжелое, с таким длинным и широким наконечником, что впору клинку меча. Стальной шлем с орлиными крыльями и личиной, имитирующей морду медведя, закрывал голову и короткую толстую шею.
По традиции Зеленых считали «карнами», вооружали копьями и длинными щитами, какие до сих пор использовала имперская пехота, называвшаяся, кстати, Черной. Но гладиаторы, Зеленые и Черные, уже без малого пять веков набирались из выходцев самых разных народов и племен. Только оружие и оставалось неизменным.
Грохнул барабан. Оба отряда построились друг против друга. Новый сигнал — и бойцы схватились. Зеленым дольше удавалось сохранять строй, и поначалу перевес был на их стороне: четверо Черных получили легкие ранения, Селезень был насквозь продырявлен копьем Бортника. Впрочем, Бос тут же сравнял счет: Бортник рухнул с разрубленным шлемом, едва успев высвободить оружие. И Бос, и Медведь пока старались держаться позади, прикрывая того из бойцов, кому в данный момент грозила наибольшая опасность. Босу такая пассивность давалась легче, чем Медведю. Потому, когда строй Зеленых наконец распался, могучий гладиатор рванулся вперед и врубился в самую гущу. Своим тяжеленным копьем он орудовал с потрясающей легкостью, используя не только для колющих, но и для рубящих ударов — как секиру.
За какие-нибудь пять минут он ухитрился вывести из строя троих Черных: Вепря, упавшего с раздробленным коленом, Жеребца, оглушенного ударом древка, и Ордаша: сбив с ног, Медведь прижал к его горлу острие копья и вынудил сдаться.
Из Зеленых же один Бурелом, получив раны в обе руки, вышел из боя.
Медведь,
Медведь теснил Вышку, Устул схватился с Волком, а Морской, Крокодил и Бандаш взяли в оборот Боса. Но тот не зря считался лучшим из Потерявших Жизнь. Вихрем он метался по Арене, ускользая от ударов копий. И трем его противникам никак не удавалось окружить длиннорукого мечника. Будь у них сети вместо щитов, Босу пришлось бы тяжелей. Но копье и щит, чьи преимущества несомненны, когда воины стоят плечом к плечу, не слишком удобны, если приходится гоняться за подвижным противником. Да еще то и дело натыкаясь на собственных товарищей. И боевой пыл Зеленых, подогреваемый численным преимуществом, поугас.
Бос именно этого и добивался. Выждав, когда спадет боевой азарт, он абсолютно точно угадал момент и перешел в атаку.
Прыжок — и он очутился между Морским и Бан-дашом. Край его щита ударил в подбородок Морского, а Бандаш упал, облившись кровью: перехватив рукоять меча, обратным движением Бос перерезал ему глотку.
Крокодил храбро бросился вперед, но противник, присев, обрубил наконечник его копья. И коснулся лезвием незащищенного горла. Гладиатор, в двух шагах от которого лежал Бандаш, чья глотка была перерезана до позвоночника, поспешно уронил щит. Сдаюсь!
Бос бросил взгляд на Жеребца: Хиу-Хи нападал, но Черный оборонялся вполне успешно. И Вышка держался неплохо. Медведь был сильнее, но рана на ноге начала сказываться (даже нечеловеческая выносливость Медведя имела границы), и Черному удавалось уклоняться от сокрушительных ударов и даже изрядно помять доспехи противника.
В этот момент Устул, улучив момент, проткнул плечо Волка и тут же обрушил свой кривой меч на голову раненого. Шлем Волка развалился пополам, и клинок У стул а раскроил Зеленому череп.
Устул, почти такой же выносливый, как предводитель Зеленых, не стал переводить дух. Он быстро огляделся и решил, что делать. Крадучись, подобрался сзади к Медведю, полностью занятому Вышкой, и, присев, быстрым взмахом меча подсек Медведю ноги.
Удар был подлый, но не запрещенный правилами.
Фактически, последний удар в этой схватке. Медведь рухнул на песок, а Хиу-Хи, оставшись в одиночестве, тут же бросил щит.
Черные победили.
Пока Бос, Устул, Вышка и Жеребец принимали почести, раненых и убитых унесли с Арены. Раненых тотчас передали в руки трем лучшим лекарям Великондара. Жизнь гладиатора, хотя и называлась потерянной, ценилась высоко: далеко не каждого можно научить мастерству Арены. А попробуй кто из императоров запретить Игры? И дня ему не усидеть после этого на Кедровом Троне!
Четверо победителей вразброд двинулись к выходу.
Мимо Кэра.
Юноша, с восторгом следивший за схваткой, больше всего восхищался Медведем. Именно Медведь проявил настоящее мужество. Сын вождя справедливо считал: не будь великан ранен, итог схватки мог быть иным. Удар же Устула, искалечивший гладиатора, юноша счел недостойным воина. А когда сын вождя клана Мечей полагает что-то недостойным, он не станет это скрывать. Он не оскорбился, когда кулак Устула швырнул его наземь — то было честно. Но действовать сзади в схватке, где существуют правила? Нет!