Фармацевт
Шрифт:
– Хорош по сторонам глазеть! – шикнул Валерка и потащил меня на второй этаж.
Когда он открыл комнату своим ключом, моему взору предстало помещение, в котором едва уместились три кровати и стол у окошка. Место четвертой кровати занимал обшарпанный гардероб с горой чемоданов наверху.
В комнате было относительно чисто, но табаком воняло немилосердно. Увидев, как я поморщился, Лебедев открыл форточку и решительным жестом выкинул за окно гору окурков из блюдца, стоявшего на столе.
– Парни
Хотя я и предпочел пить портвейн, Валера притащил сюда все, что озвучивал ранее, то есть кубанскую водку и вермут.
Половина буханки черного хлеба, два плавленых сырка и несколько соленых помидоров были у нас на закуску.
Я на правах гостя сидел за столом и молча наблюдал за хозяином. Нарезав хлеб финкой с наборной ручкой, Лебедев на секунду задумался. Потом вновь открыл форточку и вытащил оттуда висевшую за окном авоську с каким-то свертком.
Когда он развернул белую тряпицу, по комнате разошелся бодрящий чесночный аромат.
И хотя я не был голоден, но непроизвольно сглотнул слюну, когда Валера начал нарезать тонкими ломтиками чуть розоватое сало.
– Сальцом самое то водяру закусить, – прокомментировал Лебедев свои действия. – Ванька Грищенко вчера домой уехал, обещал еще привезти пару килограмм. А мы с тобой остатки сегодня подберем.
– Ну, вздрогнули! – сказал он, налив себе четверть стакана водки, а мне почти полный стакан портвейна.
Мы не дошли еще до второго стакана, как в дверь постучали.
Валера приложил палец к губам.
– Молчим, дома никого нет, – шепнул он мне.
Стук повторился, потом женский голос негромко произнес.
– Галька, наверно, все парни уехали.
– Ага, – скептически ответила другая дама. – То-то в скважине изнутри ключ вставлен. Ваня, открой, это мы!
Но мы с Валерой молчали, как истуканы.
Сойдясь на том, что, наверно, парни спят, девушки отправились дальше.
Валерка, удостоверившись, что те, действительно ушли, ухмыляясь, сообщил:
– Галька, она такая, выпивку за километр чует. Каждый раз, как мы сядем выпивать она тут, как тут. Мы бы с Лёхой Малышевым её давно отучили пить на шару, но Ванька не разрешает. А толку то что? Она ему только за сиську даетподержаться и все. Представляешь? Пьет не меньше нас, а расплачивается сиськой. Мы Ваньке сто раз говорили, требуй большего, а он, дуралей, все собирается и никак не соберется. Что и говорить, деревня деревней. Лучше бы он дома оставался, да отцу помогал свиней ворованным комбикормом кормить.
– Тогда бы мы сейчас салом не закусывали, – выдал я нехитрую сентенцию.
– Это, да, – согласился Валера. – Такого сала мы бы точно не увидели.
Ближе к восьми часам мой товарищ, дойдя до нужной кондиции,
– Ну, все пора выдвигаться. Сегодня все девки будут наши. Вот увидишь.
Слушая его, я подумал:
– Валера у нас оптимист, хотя это у него так алкоголь в крови играет.
У меня в голове тоже слегка шумело, все-таки я с момента попадания практически не пил спиртных напитков. А сейчас выпил грамм триста портвейна три семерки и хоть бы что. Вот, что сало животворящее делает.
Мы оделись, вышли из общежития и направились пешком в сторону нового дома культуры железнодорожников, в просторечии ЖД. На улице стало еще теплей, и мокрый снег понемногу переходил в дождь. Поэтому мы ускорили шаг, стремясь быстрее добраться до цели.
Бдительная билетерша внимательно проверила наши билеты, после чего мы прошли через не менее внимательный осмотр дружинников и двух милиционеров. Видимо, наш вид их устраивал, потому, что претензий к нам не появилось.
После того, как мы разделись и сдали свои шмутки в гардероб, Лебедев сообщил:
– В общем, так, Витёк, у меня тут кое-какие дела нарисовались, так, что я на время свалю. Ты главное не бзди, если кто-то до тебя вдруг докопается, то громко кричи, Валера!! Я сразу прибегу и мы вдвоем отпинаем этих пидоров.
Поблагодарив Валеру за заботу, я, не торопясь, поднялся на второй этаж в танцевальный зал.
Странное чувство охватило меня, когда я остановился на входе и смотрел на танцующие пары. Было такое ощущение, как будто все, что осталось у меня в памяти, просто приснилось, а я сейчас стою, как в первый раз и мне действительно только шестнадцать лет, а сны останутся только снами. Но это ощущение быстро прошло, лишь мимолетно краем задев меня.
Я шагнул вперед и начал пробираться ближе к сцене, на то место, где обычно собирались старшеклассники нашей школы, той, из прошлой жизни.
Когда я добрался до этого пятака, быстрый танец уже закончился. Музыканты пообщались несколько минут и объявив медленный танец, начали исполнять песню Жана Татляна «Фонари».
Девчонки, стоявшие рядом со мной делали вид, что им совершенно без разницы, пригласят их, или нет. Но, тем не менее, бросали ревнивые взгляды на подружек, приглашенных на танец.
И тут мой взгляд упал на высокую стройную девушку, одиноко стоявшую у колонны.
Что-то в ней было знакомое.
– Ба! Да это же та девушка, виденная мной у подъезда моего дома из прошлой жизни – я, только в женском облике! – наконец дошло до меня. Понятно, десятиклассница Саша Глинская практически повторяет даже в мелочах мои поступки из прошлой жизни. И сегодня, она, как и я, когда-то, пришла в первый раз на танцы.
Не знаю, что меня толкнуло, но я решительно подошел к ней и пригласил танцевать.