Фарса

Клеттин Антон

— Ну что, дружище, ты готов? — Вырвал меня из глубоких раздумий голос Гральфа.

— Началось? — Поднял я на него глаза.

— Началось. — Согласно наклонил голову мой генерал. — Вчера на рассвете войско виконта фон Фельзена выдвинулось в путь.

Я откинулся на спинку кресла и облегченно выдохнул. Глупо, наверное, радоваться войне, и кто-нибудь посторонний, с навязчивой жизненной позицией, мог попытаться меня осудить. Но напрасно. Радовался я не войне как таковой, а тому, что наконец-то закончилось это бесконечное ожидание.

Этот месяц стал очень тяжелым для меня. Пожалуй, самым тяжелым за обе мои жизни. Раньше, даже будучи на грани, я отвечал

только за себя. Сейчас же под моей опекой находились мои близкие, мои друзья и мои вассалы. От моих решений зависели их жизни, от правильности выбора — будущее. И этот груз ответственности, свалившийся на меня, напрягал невероятно. Как я не сошел с ума — не знаю. Наверное, мне помогла загруженность делами.

А дел было действительно много. Мы не знали когда именно начнет наступление де Фель, поэтому, приходилось спешить. Мне и мои заклятым друзьям-баронам. Благо, те хоть и казались теми еще сибаритами, на деле же, когда над Фарсой нависла тень белого полярного лиса, тут же отбросили всю обломовщину и взялись за ум. Всего две недели им понадобилось для того, чтобы не только поставить под копье почти пять тысяч воинов, но и подогнать их границам Фарсы.

Не скажу, что такая орда, расположившаяся на моих землях, меня сильно радовала. Но я понимал, что иного выбора у меня просто нет. Не в Вохштерне же им, в самом деле, ждать начала веселья. Тем более, что там, несмотря на все старания Ирвоны и капитана Прасса, все равно оставались вражеские лазутчики. А вот за Фарский хребет им ходу не было. Особенно зимой и ранней весной. Единственную дорогу, ведущую на мою мнимую родину, было очень просто перекрыть.

Собственно, благодаря вовремя поставленному заслону, нам и удалось узнать о шпионах де Феля в Вохштерне. Наемники, усиленные кифферскими ветеранами, умудрились словить аж шесть штук, прежде чем те догадались, что притворяться крестьянами, едущими в гости к родственникам, чревато.

К сожалению, тот, кто заведовал местной шпионской сетью, оказался человеком ловким и умным. Никто из пойманных топтунов не мог не то, что выдать других предателей, так даже ничего действительно полезного рассказать. Подсел мужик, обычный на вид, предложил денег за плевую работенку. Наведайся, мол, мил друг к захребетникам, да погляди что там, да как. А потом мне все обстоятельно и расскажешь, уж я тебя не обижу. Как найти меня? Да ты не беспокойся, я сам тебя найду, когда вернешься.

И никакие засады, никакое расследование, ничего не дали. И стражников, и милицию в городе хорошо знали в лицо. А людей, способных проследить за потенциальными поганцами незаметно, можно было пересчитать на пальцах одной руки. И, понятное дело, у всех нас были более важные дела, чем безвылазно торчать в кабаках, пытаясь напасть на след очередного неуловимого резидента.

О, да. Попотеть пришлось не только мне, но и всем моим ближайшим соратникам. Что поделать, если я совершенно не доверял фарскому военному руководству в лице Ульриха фон Мормаха сотоварищи? А никакой иной кандидатуры и не подразумевалось. Точнее, подразумевалась, и не одна. Но, дрязги, которые просто не могли не возникнуть в случае претензий других баронов на роль главнокомандующего, сильно бы нас задержали. Чего нельзя было допустить ни в коем случае. Так что кандидатура фон Мормаха была поддержана единогласно. Да, даже мною. Я же не идиот, в самом-то деле, и прекрасно понимал, что никто, кроме этого волчары, не сумеет достойно управиться со всей этой толпой благородных головорезов, коими на самом деле являлись бароны Фарсы.

Вообще,

чем больше я общался с фон Мормахом, тем больше проникался к этому мужику уважением. Да, он был самовлюбленной сволочью. Да, он преследовал свои интересы. Да, он умудрился несколько раз подложить мне хорошенькую такую свинью. Но, при всем при этом, он был патриотом своей страны. Настоящим, а не тем убожеством, что в пьяном угаре грозит телевизору кулаком. Он действительно переживал за Фарсу, за людей ее населяющих. Действительно хотел им лучшего будущего.

Вот только, при всем моем уважении к Ульриху, друзьями мы так и не стали. Да и не могли стать. Точно не в ближайшее время, уж слишком разным было наше мировоззрение. Уж слишком сильно отличались наши с ним цели. А подчиняться главнокомандующему я был обязан. Тем более, что сам признал за фон Мормахом право командовать.

Но я был бы не я, если бы не сумел выкрутиться. Предоставив в полное распоряжение союзной армии часть своих земель, передав две сотни своих бойцов во главе с Ансулом, я заявил, что полностью выполнил союзнический долг. На наглые попытки раскрутить меня еще и на снабжение, я изобразил из себя сиротку, и напомнил честному собранию, что у меня тут вообще-то недавно война была. Которая меня ну очень разорила. Мне явно не поверили, но отстали. Видимо, до сих пор не воспринимали всерьез. Что ж, тем лучше для меня.

Я же времени зря не терял, развив бурную деятельность и подключив к работе «тайного штаба» всех своих ребят. Пока фарские бароны сначала подтягивались к месту сбора, а после строили планы будущих боестолкновений, мы работали на износ. Принятая баронами стратегия «отсидеться за спиной Вохштерна, а после ударить по ослабленным войскам противника» меня ничуть не устраивала. Мне нужен был этот город, слишком много сил и времени я потратил на то, чтобы навести там хоть какую-то видимость порядка. Да и не хотелось бы в конце концов оказаться лицом к лицу с фарскими благородными разбойниками, не имея столь сильного форпоста за спиной. Вот и приходилось выкручиваться.

В атмосфере строжайшей секретности мы разработали свой план кампании. После чего начали повальную мобилизацию. Естественно, тайную. Призывали людей как в самом Вохштерне и его окрестностях, так и в тех частях Киффера, что располагались на значительном (по местным меркам, конечно) расстоянии от баронского лагеря.

Однако, при всей своей повальности, мобилизация была сугубо добровольной. Рекрутеры предлагали настолько жирные условия, что мало кто из крестьян мог от них отказаться. Шутка ли — половина золотого в месяц простому солдату, три четверти — сержанту. И это все на фоне нормальной кормежки (которую обещали отдельным пунктом) и общей угрозе родине.

Так что ничего удивительного в том, что вскоре армии диктатора Барога и господина Арнвальда вместе насчитывали почти три тысячи душ. И это не считая городской стражи Вохштерна, местного ополчения и городской милиции. С ними гарнизон города насчитывал почти семь тысяч бойцов. Изрядная сила, даже с учетом того, что большая часть бойцов далеко не бойцы.

Но при всей своей изрядности, этого не хватило бы для того, чтобы удержать Вохштерн. Нужна была помощь баронов. А бароны, как уже было сказано, подобного желания не изъявляли, предпочитая выжидать. Не помогла даже личная встреча диктатора с главой благородных разбойников. Ульрих фон Мормах, выслушав правителя Вохштерна, лишь развел руками, после чего посетовал, что не может оставить земли Фарсов без охраны. Мало ли, вдруг дорсайцы в гости под шумок наведаются.