Фартовые ребята
Шрифт:
Когда Никита подошел метров на пятнадцать, человек негромко сказал:
— Убери пистолеты! Лучше вообще брось. Все равно раньше успею…
Ветров поверил и бросил «ТТ» и «ПМ», которые держал в руках. Правда, были еще два «ПМ», но один лежал в левом кармане куртки, а другой в правом кармане брюк. Можно не сомневаться — не успеть. Тем более, что Никита уже узнал по голосу этого человека, хотя видел его до сих пор всего два раза в жизни.
Механик! Тот, кто угнал тягач с кладом Федьки Бузуна! Тот, кто в компании с огромным Есаулом случайно встретил Никиту в Москве и заставил искать убежища в подъезде у Вовы. Наконец, на Широком
— Вот что, — произнес Механик, — у тебя передо мной должок был, верно? Ты ведь нас с Есаулом заложил Булочке, а?
Никита подумал: что бы он ни ответил, Механик выстрелит.
— Да, я, — произнес Ветров довольно спокойным тоном.
— Значит, понимаешь, что за Есаула надо отвечать?
— Есаул от твоей пули умер, — припомнил Никита. — Ты в него сам попал случайно. Мне Светка рассказала…
— Я? — Механик даже опустил ствол от неожиданности, но потом спохватился. — Врешь! А если и нет — все равно, ты в ответе.
И вскинул винтовку. Но тут Анюта, всхлипывавшая около бездыханного Андрюши, внезапно сорвалась с места и, в два прыжка подскочив к Механику, схватилась за ствол «СВД»:
— Не-ет! Не надо-о! Не надо, дядя Ерема! Он же меня спас!
— Видел я это… — проворчал Механик. — А он все равно за Есаула ответит!
— Да что ты, с ума сошел?! — завопила Анюта. — Сколько уже убили! Мало, что ли?
— Оставь его, оставь… — прошипел Механик. — И опять сюда приедешь, только уже с Булкиными живорезами. Или вовсе сгниешь где-нибудь. Они же тебе за эти чертовы мешки кишки вымотают! Хотя ты уже и не знаешь, где они. Отпусти ствол, говорю!
— Не пущу! Хватит! Хватит убивать! — визжала Анюта.
Наверно, Никита мог бы воспользоваться этой суматохой, выхватить один из пистолетов и подскочить к Механику… Стал бы он в него стрелять — неизвестно, но ситуацию бы явно поменял в свою пользу. Однако Никита не тронулся с места.
— Тьфу! — плюнул Механик, оттолкнув наконец Анюту. — Уговорила…
И, поставив винтовку на предохранитель, повесил ее за спину.
— Посмотришь теперь, как он меня убивает! — предрек Олег.
— У меня к тебе претензий нет, — сказал Никита. — Я в тебя стрелять не собирался. И вообще, шел бы ты отсюда, а то за мной сюда приехать обещались…
— Покорнейше благодарим! — оскалился Механик. — Дозвольте откланяться!
Он видел, что Никита говорил по сотовому и понял, что задерживаться не следует. Поверил он и в то, что Ветров не выстрелит ему в спину. Парень, конечно, для Механика вредный, но на подлеца не похож. Поэтому Еремин, комично поклонившись и изобразив ушанкой нечто вроде «комплимента» XVIII столетия, когда кавалеры делали вид, будто подметают паркет треуголкой, повернулся и пошел прочь.
— Господи, что ж делать-то? — всхлипнула Анюта. — Ужас какой! Он не дышит…
Это все относилось к Андрюше. Никита не знал, что надо говорить в таких случаях безутешным девицам, а убитых навидался уже вот так, по горло. Ему, по правде сказать, было все равно, что Андрюша, что Бура, который этого Андрюшу застрелил. Не подбежала бы Анюта, Механик положил бы и его отдохнуть.
И тут с неба донесся отчетливый, быстро приближающийся стрекот. Анюта, отчего-то испугавшись, бегом кинулась в лес, туда, где скрылся Механик.
А Никита, хотя вовсе не был уверен, что вертолет
Вертолет, однако, прилетел именно за ним. Небольшой «Ми-2», с желтыми буквами «ЦТМО» на серо-зеленом борту, не рискуя садиться, завис метрах в двадцати над карьером, подняв ротором в воздух целые тучи песчаной пыли. Р-раз! — и вниз сбросили трос. Вж-жик! — и по тросу вниз съехал ловкий детина в комбинезоне и парашютном шлеме.
— Ветров Никита? — подскочил детина. — Быстро за мной!
Никита подбежал к тросу, спасатель ловко пристегнул его к себе какими-то ремнями, защелкнул карабин и сделал какой-то жест вертолетчику, наблюдавшему из люка. Вверху зажужжала лебедка, и трос потянул вверх спасателя с пристегнутым к нему Никитой, а вертолет, прибавив обороты ротора, стал постепенно подниматься над лесом. Но тут, с той же стороны, куда удалились Механик и Анюта, появилась какая-то рыжая женщина — так показалось Ветрову. Голоса ее из-за шума вертолетного двигателя, конечно, никто не услышал, но отчаянная жестикуляция показывала, что она явно требует обратить на себя внимание.
Детина с Никитой влезли в кабину. Там было еще двое — пилот и борттехник, управлявший лебедкой.
— Садись! — спасатель отстегнул ремни и указал Ветрову на кресло у окна по левому борту. Пилот тем временем пригляделся к женщине, машущей руками и что-то кричащей снизу.
— Богдан! — крикнул он, пытаясь переорать движок вертолета. — Сгоняй вниз еще раз! По-моему, там наша баба…
— По-твоему или точно?
— Помню эту рыжую. Возили ее как-то раз…
— На фига тогда поднимался? — проворчал спасатель. Но, когда вертолет вновь убавил обороты и стал снижаться, а потом завис на нужной высоте, снова отправился за борт и съехал вниз. Еще через несколько минут борттехник помог Богдану втащить в кабину ойкающую от страха рыжую женщину в длинном кожаном пальто с меховым воротником и на меховой подкладке, зимних сапогах на высоком каблуке и кожаных брючках. Дверь закрыли, и вертолет, слегка накренясь, развернулся над карьером и потянул вверх, а затем описал короткую дугу над лесом и полетел куда-то в северном направлении.
У НАС СВОЯ ДОРОЖКА…
Анюта догнала Механика в стороне от дороги, где он, укрывшись под елкой, следил за тем, что творится в воздухе. Точнее, за тем, как Женю поднимают на вертолет. «Ми-2» забрался уже метров на сто, когда спасатель с пристегнутым к нему трансвеститом исчезли в люке.
— Чего прибежала? — сердито проворчал Механик, увидев Анюту. — Глядишь, и тебя бы утащили на вертушке. Похвасталась бы бате…
Анюта, вместо ответа, прижалась к Олегу и зарыдала.
— Да что ты все носом хлюпаешь?! Жалко, конечно, парнишку твоего. Но могли бы и оба тут остаться… Что, крепко любила, что ли?
— Не знаю… — шмыгнула носом Анюта.
— Ладно, — беспокойно произнес Механик. — Нельзя нам тут с тобой торчать. Раз уж не полезла в вертолет, пошли пешком, и быстро. Сматываться я, чую, мне надо. Заставила пожалеть этого хлюста — сама теперь не пожалей! Тебе-то я верю, а вот ему — ни на грош. Помнишь, как зимой с Булкиной бандой воевали? Вот и он оттуда…