Фартовые ребята
Шрифт:
— Ну что ты там возишься-то? Не видел никогда? — глухо и зло спросила Райка. — Давай уж поскорее… Холодно…
Она и правда отчего-то дрожала. То ли и впрямь от холода, то ли от стыда, то ли от страха, то ли еще от чего-то — это и Механик не мог понять, и сама Рая тоже.
— Сейчас… — нервно ответил Механик, пытаясь разодрать упаковку с презервативом. Фигулину кто-то так запрессовал, что надо было истинно российское терпение иметь. В конце концов зубами надорвал, расстегнул штаны и пристроил «изделие № 2», как положено. Придвинулся к Райке, подхватил под живот, ощутив под пальцами волнующую мохнатость, притянул к себе прохладную попу, немного разжал ляжки и, чуток подправив инструмент, плавно задвинул его в нежную, расслабленно
— Ой-й! — услышал Механик тихий, сдавленный вскрик.
— Больно? — спросил он.
— Какое твое дело? — огрызнулась Райка, ухватываясь скованными руками за «бодалку». — Что тебе до меня? Развлекайся…
Механик не развлекался. Это слово никак не отражало его самочувствие и состояние души. Не так уж много баб у него было по жизни. Самыми заметными, о которых он мог сказать, что любил, были две — жена, предавшая и продавшая его когда-то, да Юлька, которой он теперь изменял сам. Бывали у него, конечно, и всякие эмоциональные вспышки, и страсти кипели в жилах, и ночи бывали угарно-бешеные, но сейчас все было в прошлом. Жену он старался вообще не вспоминать — больно и тошно было. А Юлька за эти два месяца стала таким привычным существом, не то женой, не то дочкой, что для Механика общение с ней в постели было вовсе не главным. Он даже как-то стеснялся внутренне. Много раз ему казалось, что лучше б ему оставаться неспособным, чем спать с такой молоденькой. Ведь жили же они до Знаменки целомудренно, и ничего, не померли… К тому же Механик почасту признавался сам себе, что не дело это для молодой девчонки таскаться по Руси с таким отпетым, как он, который в крови уж не по локоть, а по плечи. При хорошем, нормальном парне, хотя бы тридцатилетнем, она была бы славной женой, и мамаша из нее наверняка получилась бы вполне приличная. Ведь может же она быть такой домовитой и заботливой при старом ворчуне Механике?! К тому же заявила однажды, шутя конечно: давай-де, ребятенка заведем? Это от бывшего алкоголика и недолеченного туберкулезника! В общем, с Юлькой все было и просто и сложно. Иногда Механик даже прикидывал, а не свести ли ее с каким-нибудь пареньком, чтоб увез ее куда-нибудь подальше. В ее родную Сибирь или вообще на Дальний Восток. А еще лучше — за кордон, чтоб если Механик вдруг спохватится, то не враз доберется.
Так или иначе, но Юлька никаких безумных страстей у Механика не вызывала, да и сама их не требовала.
Что же касается Райки, то тут было действительно нечто сумасшедшее и неподдающееся разумному объяснению. Он эту бабу еще и получаса не знал. И перекинулся с ней не больше чем десятком фраз. Больше того, размышлял над тем, убить или нет. Да и сейчас этот вопрос еще «находился в стадии решения». Правда, с каждым азартным движением вероятность того, что у него рука поднимется на эту бабу, становилась все меньше и меньше. Потому что Механику эта ворованная страсть дарила некие необычные ощущения, опять же с ненормальщиной, очень острые и воспламеняющие.
Страсть разжигало даже само место, где все это происходило, то есть огромное, просторное и длинное помещение недостроенного «коровника», освещенного только тусклыми подфарниками джипа, отчего в дальнем конце его, с той стороны, откуда проник Механик, стояла таинственная и непроглядная темень. Возбуждал пол, на цементе которого оставались свежие следы крови. А близость колодца, где лежало ни больше ни меньше, чем семь трупов? Причем один из тех, кто там лежал, спал с этой бабой, а шесть остальных хотели насиловать Райку так, как это сейчас делал Механик. Шесть хотели, но получили пули, а она досталась ему, маленькому, хилому, тощему и больному… Ну а уж сама поза мероприятия, в котором волей-неволей участвовали японский джип и наручники, наконец, ощущение соединения с женщиной, которая далеко не догола раздета — даже шапочка на голове оставалась — все это приводило Механика в какой-то безумный, эйфорический
Итак, Механик дурел от наслаждения, и ему поначалу было как-то по фигу то, что переживает партнерша. Первую минуту, может быть, полторы, Рая только сдавленно дышала да вздрагивала от толчков Олега. Но потом — и это Механик тут же заметил — вместе со вздохами у нее стали вылетать негромкие стоны, а еще через минуту она начала сперва робко, а потом все отчаяннее и азартнее толкаться навстречу. Потом стоны стали все громче и чаще, ритм ее движений убыстрился и в какой-то момент, жадно подавшись назад, Райка крепко сжала ноги и взвизгнула:
— Ма-ма-а-а-а!
И это еще больше распалило Механика, потому что баба уже не чуяла, будто ее силком берут, а получала удовольствие.
Задыхаясь и, должно быть, стыдясь самое себя, Рая забормотала как в бреду:
— Что ж ты сделал, а?!. Нельзя же так… Ой, миленький! С ума свернусь!
— Ничего, — процедил Механик, неустанно трудясь, — от этого насовсем не свихиваются.
Еще через пару минут все кончилось совместным сладострастным мычанием-рычанием и общим сладким пожаром в соединенных телах…
Потом Механик надел куртку, вооружился, отстегнул наручники от «бодалки», снял их с Райки и дал ей возможность привести в порядок одежду. Комбез запихал в рюкзачок, а коврик вернул в джип, на прежнее место.
— Садись в машину… — сказал Механик, влезая на водительское сиденье и указывая Райке на место рядом с собой. — Сквозит тут, в «коровнике» этом, а мы с тобой распарились. Мне только радикулита не хватало, да и тебя простудить неохота.
— Можно закурить? — спросила Райка, поглядывая на пачку, лежавшую у ветрового стекла. — Перед смертью…
— Не будет никакой смерти, — проворчал Механик. — Только вот что дальше делать — не знаю… На фига только ты про это дело сказала?
— Со злости, — закуривая, ответила она. — И не пожалела, знаешь ли…
— Скажем так: я тоже, — Механик запустил мотор на холостом ходу, чтоб подогреть кабину. — Только от этого все стало очень сложно. Убить не могу, потому что после такого уже рука не поднимается. Отпустить тебя — все равно что убить. Сама уже поняла, по твоим словам судя. Остается одно: оставить при себе. Но это тоже не просто. Есть у меня спутница, так сказать. И попала ко мне почти что как ты, оттого, что некуда деваться. Прогнать ее не могу, она мне как дочка, понимаешь? Вот и думай теперь, что делать…
— Отвези-ка ты меня домой и не майся дурью, — сказала Райка. — Хорошего много не бывает. Побесились — и ладно. Я ж тебе сказала, что мне жить не хочется. Все уже — отбоялась. Честно, без всякого понта говорю. Наедут так наедут… Может, опять сюда же и привезут, а ты опять из-под земли выскочишь?
— Нет, это не каждый раз удается, — мотнул головой Механик. — И зря ты говоришь, что отбоялась. Тебя пальцем тронуть не успели, только посулили, что оттрахают вшестером, да к машине приковали. А вот если б они тебя проволокли в таком виде по полу от входа до выхода, ты б им рассказала даже то, чего не знала никогда…
— Значит, ты за себя боишься? — спросила Райка.
— И за себя тоже, и за Юльку, и за тебя. Тоже уже не чужая, кажется.
— Ну и что же делать собираешься?
— Думаю, что ты останешься здесь.
— На пару с твоей девкой?
— Хотя бы и так.
— Здоровый ты парень, однако! Надорваться не боишься?
— За меня не бойся. Мне много не надо.
— А может, мне надо? Так, как сегодня, по три раза в день.
— Машинку тебе куплю. Теперь такие продаются. Вставишь — и никакого мужика не надо, говорят.