Фартовый чекист

Сухов Евгений Евгеньевич

Егоров спрыгнул с телеги и ощупал тело Снежка.

– Готов! – вполголоса констатировал он и вытер штык пучком соломы.

Торопливыми шагами подошли Сидорчук с Чудновым.

– Все в порядке, – сообщил Егоров. – Одним меньше. Но я, между прочим, запарился под этой попоной! Чуть не задохся, право слово! Можно, товарищ Сидорчук, я дальше без нее поеду?

– Ты мне операцию не срывай! – строго сказал Егор Тимофеевич. – Пока все удачно складывается, а если кто-то заподозрит, что в телеге чужой? Неприятностей нам и без того хватает. Давай, полезай обратно. А

ты, Василий, помоги оттащить мертвяка к забору. Не нужно, чтобы на него тут кто-нибудь наткнулся.

Егоров с ворчанием снова улегся на телегу, но укрылся только по шею и стал смотреть на звезды.

Сидорчук избавился от трупа, подошел к Чигирю, который дожидался его ни жив ни мертв, и спросил:

– Далеко еще?

– Теперь близенько, – почти беззвучно прошептал Чигирь. – Направо надо поворотить, потом налево, следом колодезь с журавлем будет, за ним – ворота. За двором – огороды, бахчи, а там отмель и речка. Да уже совсем рядом. Правильно вы сказали, осторожнее надо! Зуб ежели заподозрит – беда!..

– Не ной! – оборвал его Сидорчук. – Гни свою линию. Мы рядом. Главное, чтобы Черницкий с Пастуховым не опоздали. Пути отхода ему перекрыть нужно. Если упустим Зуба, вот тогда беда будет. Всем нам, а уж тебе в первую очередь.

– Я-то чего? – уныло спросил Чигирь. – Сейчас за поворотом нас Волдырь ждать будет и с нами до места пойдет. Только он один секретное слово знает. Без него нам до Зуба не пройти.

– Что?! Пароль? – изумился Сидорчук. – Ты отчего же до сих пор про это молчал, гад?

– Вы не спрашивали, – еще более уныло сказал Чигирь. – А я позабыл. Мне так по башке приложили, что и маму забудешь. Чего делать-то? Волдырь, если что, шутить не будет. Кончит меня враз и шум подымет.

– Я ему подыму! – угрожающе промолвил Егор Тимофеевич.

Но он и сам был смущен. Из-за какого-то ничтожного Волдыря могла сорваться операция.

Сидорчук подозвал Чуднова и заявил:

– Ты парень ловкий, молодой, ноги у тебя легкие. Держись в тени, но смотри, чтобы на часового не нарваться. Когда он станет проверять, кто на телеге, твоя задача – скрутить его или дух выбить. На время, конечно. Он нам нужен, чтобы Зубу пароль предъявить. Тут важно без всякого шума управиться, понятно?

– Это мне ясно, Егор Тимофеевич, – ответил Чуднов. – А если он не один будет?

– Пусть так. На второго ты внимания совсем не обращай, – подумав, сказал Сидорчук. – Его тогда я обработаю. Но это уже будет невезение, Василий! Вот что я еще скажу, – обратился он к Чигирю. – Для тебя прямой расчет тишину соблюсти. Допускаю, что будет теперь нам какой-то сюрприз. Скажем, не один нас встретит, а двое или трое. Ты должен помочь мне им рот заткнуть. Потому что если шум поднимется, то в тебе уже нужды не останется. Я тебя лично кончу из именного оружия. Не люблю, когда за спиной кто-то лишний болтается. Одним словом, или ты с нами сейчас, или заказывай, что матери на память передать.

– Нету у меня матери, – понуро сообщил Чигирь. – Померла давно. Можно сказать, сирота я.

– Ну, значит, и жалеть некому будет, – жизнерадостно сказал Сидорчук. – Я-то

уж точно не зарыдаю.

Чигирь вздохнул, запрыгнул на телегу, тряхнул вожжами и громко чмокнул. Лошаденка тоже вздохнула и пустилась в дальнейший путь.

Двигались они медленно, напряженно всматриваясь во тьму. Каждый куст или столб казался командиру группы человеческой тенью. Он облегченно переводил дыхание, когда тревога оказывалась ложной. Но навстречу двигалась новая тень, за ней другая, третья. Нервы у Сидорчука были натянуты как струны.

Волдырь появился неожиданно, не слишком заботясь о конспирации. Видимо, он чувствовал себя достаточно уверенно на территории, которую считал своей. Бандит вышел вразвалочку из-за угла, попыхивая самокруткой, и махнул рукой Чигирю, сгорбившемуся на передке.

– Хорош! Приехали! – насмешливо выкрикнул он. – Ты, что ли, Чигирь? Ну да! Я тебя сразу узнал! Давай-ка подвези, а то замаялся я тебя тут на ногах дожидаться. А это у тебя жандарм, да? Живой еще или сдох уже? Чего молчишь, как воды в рот набрал?

Он оперся о край телеги и хотел запрыгнуть на нее. Тут Чуднов, бесшумно подкравшийся сзади, одной рукой сдавил ему горло, а другой поднес к затылку ствол револьвера. Волдырь сдавленно замычал, выплюнул цигарку, но тут же замолк. От тлеющей самокрутки быстро занялась солома. Егоров подскочил как ужаленный и принялся сбивать пламя холстиной.

– Ах ты, дьявол косорукий! – принялся ругаться он. – Куда харкаешь, идол? Спалить меня решил? Дать бы тебе по сопатке!

Подошел Сидорчук и сгреб пойманного бандита за грудки. В его руках Волдырь и вправду выглядел какой-то мелочью вроде прыща. Только диковатый взгляд раскосых глаз напоминал об опасности, которую таило в себе это незначительное существо. Чуднов быстро обыскал бандита и отобрал у него пистолет, нож и кастет.

– Теперь чистый! – удовлетворенно заключил он.

Волдырь, совершенно неожиданно для себя очутившийся среди злейших врагов, был ни жив ни мертв. Сидорчуку пришлось немало потрудиться, чтобы заставить его прийти в себя. Наконец Егор Тимофеевич убедился в том, что Волдырь начинал что-то воспринимать, и объяснил ему, чего от него хочет. Чигирю не пришлось вступать ни с кем в схватку и рисковать жизнью.

Поэтому он пришел в хорошее расположение духа и радостно поддакивал Сидорчуку:

– Ты, Волдырь, делай, как он говорит, и все будет в порядке! Я, видишь, живой и здоровый.

Волдырь метнул в его сторону взгляд, который не предвещал ничего доброго, но промолчал. Он был так зажат железными ручищами командира группы, что едва мог дышать. Сидорчук заметил этот взгляд и встряхнул бандита так, что у того в животе что-то жалобно пискнуло.

Потом Егор Тимофеевич внушительно сказал:

– А твой дружок, между прочим, дело говорит. Ты вот сейчас волчонком смотришь, а у нас с этими зверями разговор короткий. За полной непригодностью к народному хозяйству мы их уничтожаем, особенно если они вредить начинают. Попробуй обратно человеком стать, помоги народной власти, и будет тебе снисхождение. Слышишь меня, дефективный?