Фата-Моргана 6 (Фантастические рассказы и повести)
Шрифт:
Боль в желудке стремительно нарастала, с каждой минутой усиливаясь. От боли распирало ребра.
В тот момент, когда он понял, что ему не выбраться, он увидел цветок в лунном сиянии. Он напоминал руку, большую руку человека, негнущуюся, с восковым оттенком, растущую из земли. Ветер подхватил ее, легко понес, роняя землю на лицо Аорты.
Он подумал, оценил ситуацию и начал отчаянно карабкаться. Но боль была настолько сильна, что его скрутило.
Вновь подул ветер, и в яму посыпалась земля. Вскоре странное растение начало раскачиваться
До этой минуты Аорта не нашел подходящего момента, чтобы закричать, но тут он закричал. Кричал отчаянно, но его никто не слышал.
Супруги Сантуччи обнаружили соседа лежащим на полу перед несколькими столами. На них стояли тарелки, сверкая чистотой. Его живот был раздут до такой степени, что ремень, пуговицы, молнию было невозможно расстегнуть. Он походил на большого белого кита, подымающегося из морской пучины.
— Обожрался до смерти, — заключил Сантуччи.
Он подошел к покойнику и убрал с его лица крошки земли, рассматривая их. Он подумал о том…
Он старался не думать об этом, но когда вскрытие засвидетельствовало, что в желудке покойного было несколько фунтов земли, и ничего больше, то Сантуччи с неделю не спал.
Они отнесли тело Аорты сквозь заросший сорняком пустой двор, мимо высохшего дерева, за забор из камней.
Они положили его под стену, на которую наползали заросли. Небольшой знак на стене, выведенный безвкусно, но по всем правилам правописания.
Ветер дул абсолютно бесплатно.
Перевод с англ. Н. Макаровой
Р. Брэдбери
СЛАДКИЙ ДАР
Все началось с запаха шоколада.
В дождливый июньский день, ближе к вечеру, отец Мэлли дремал в исповедальне в ожидании грешников.
— Ума не приложу, куда они подевались? — недоумевал он. Бесконечные пути греха скрывались где-то за теплым дождем. А почему бы не быть и бесконечным путям покаяния? Отец Мэлли устроился поудобнее и закрыл глаза.
Нынешние грешники так быстро носятся в автомобилях, что наша старая церковь мелькает для них каким-то пятнышком на обочине. А сам он? Древний акварельный священник — краски уже выцвели.
«Подождем еще пять минут и хватит», — подумал он не то чтобы в панике, но с тихим стыдом и отчаянием, которым лучше бы возлечь на чьи-нибудь другие плечи.
За решеткой исповедальни послышался скрип открываемой двери.
Отец Мэлли встрепенулся. Из-за решетки повеяло запахом шоколада.
«О
Старый священник склонился к решетке, откуда несся шоколадный дух и откуда должны были воспоследовать слова.
Но слов не было. Никаких «отпусти грех мой, отец, ибо я…» Только странный шорох, как будто кто-то… жует! Грешник за перегородкой — зашей, Господи, его рот — сидел и просто жрал шоколад!
— Нет! — прошептал священник сам себе.
В желудке его, получившем новую информацию, заурчало, напоминая, что с самого утра он ничего не ел. От некоего греха гордыни, в котором он сам себе не признался бы, он пригвоздил себя к диете, сгодившейся бы и для страстотерпца, а тут… на тебе!
Жевание за стенкой продолжалось.
Желудок отца Мэлли зарычал. Он почти прижался губами к решетке, закрыл глаза и крикнул:
— Да хватит же!
Мышиная возня, запах шоколада стал улетучиваться. Юношеский голос произнес:
— Это как раз то, с чем я пришел, отец.
Священник открыл один глаз и обозрел тень за завесой.
— То есть с чем именно?
— Это все шоколад, отец.
— Что?
— Да вы не сердитесь, отец.
— Да кто тут сердится?!
— Вы, отец. Меня просто придавило звуком вашего голоса, я и начать не успел.
Священник откинулся в скрипнувшем кожей кресле, стер с лица гримасу и встряхнулся.
— Да, да. День жаркий. И я немного не в духе. Да и вообще…
— Чуть позднее станет прохладнее, отец, и вам будет хорошо.
Старый священник разглядывал завесу.
— Тут кто, собственно, исповедуется и кто дает отпущение?
— Да я, отец…
— Ну так приступай!
Голос быстро выпалил:
— Вы почувствовали запах шоколада, отец?
Священников желудок глухо ответил за него.
Оба прислушались к печальному звуку.
— Понимаете, отец, если по правде, то я… шоколадный наркоман.
Что-то давно забытое вспыхнуло в глазах священника. Любопытство уступило место юмору, затем со смехом вернулось обратно.
— И ты поэтому пришел сегодня к исповеди?
— Да, сударь, то есть святой отец.
— А не из-за того, что задумал блудодеяние с сестрой своей или из-за изнурительной войны с онанизмом?
— Нет, отец, — сокрушенно ответил голос.
Священник нашел нужный тон и сказал:
— Ну, ну все в порядке. Давай к делу. По правде сказать, ты для меня большое облегчение. Я уже по горло сыт рыщущими особями мужского пола и страдающими от одиночества — женского и всем этим мусором, который они вычитали из книг… Продолжай, ты меня заинтересовал. Рассказывай дальше.
— Понимаете, отец, вот уже десять или двенадцать лет, я съедаю фунт или два шоколада в день и никак не могу бросить. Тут и конец и начало всего.
— Звучит как эпидемия прыщей, угрей и карбункулов.