Fata Morgana

Магула Дмитрий Антонович

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ИЗДАНИЕ 1963 ГОДА

Из сборника «Свет вечерний» (Париж, 1931)

«Гаснут мысли, точно звезды в дальнем небе поутру…»

Гаснут мысли, точно звезды в дальнем небе поутру, Пропадая и теряясь, будто искры на ветру… Вот еще одна погасла… гаснет эта… гаснет та… А на смену проступает голубая пустота… Смерть ли это? Или только в тихий сон готов я впасть? Будет жаль мне, если кто-то у меня отнимет власть, Эту грань меж сном

и смертью, чуть заметную, стереть: Так легко сейчас и просто, так не страшно умереть…

«Здесь, в чужом краю, одинок и брошен…» (Сапфический стих)

Здесь, в чужом краю, одинок и брошен, Я живу мечтой, ожидая чуда: Жду, что станет явь — сновиденьем, грезой, Грезы же — явью… Душу грезы те, дорогие сердцу, Манят в светлый мир, оплетая сетью Тонких, как лучи, золотистых нитей, Крепких, как цепи. Рада жить душа, отдаваясь чарам, И боится вновь пробудиться к жизни: Жить опять, как все, повседневной жизнью — Ей не под силу. День идет за днем… Одинок и брошен, Я живу мечтой, ожидая чуда. Только, знаю сам, ожидать напрасно: Чуда — не будет…

Из сборника «Последние лучи» (Нью-Йорк, 1943)

Пилигримы (Рондель)

Мы в этом мире, — пилигримы… Мы по стопам других идем, И так же с верой чуда ждем, И любим мир необозримый. Надежды свет неугасимый Для нас, усталых, был вождем: Мы в этом мире — пилигримы, Мы по стопам других идем. В пустынях, жаждою томимы, В горах — под снегом и дождем, Мы, может быть, свой путь найдем К святыням, что издревле чтимы: Мы в этом мире — пилигримы…

Сказка (сонет)

Тревожный день, спеша, проходить мимо. В тисках тоски душ изнемогла: Устала ждать, когда ночная мгла Опять придет неслышно и незримо… Все то, что в сердце бережно хранимо, И то, что память тайно сберегла — Былые чувства, мысли и дела, — При свете солнца ранит нестерпимо. Но трепет звезд, забытых наяву, Разгонят вновь тревоги и печали… И в поздний час я Грезу позову. Мечты слетят, как встарь они слетали, И, лунных чар, отдавшись колдовству, Я стану слушать сказку синей дали.

Инфанта (Ноны)

Mon Ame est une Infante…

Albert Samain

Плывет над парком скорбная Луна. Дворец молчит. В лиловой дымке горы. Откинув тихо синий бархат шторы, Инфанта грезит, стоя у окна. Она одна, но в далях видят взоры Былых героев рыцарских новелл И новый мир, где ждут конквистадоры: Ей грезятся безбрежные просторы И паруса отважных каравелл. Нерадостно, как в пышных казематах, Влачит досуг свой королевский

двор: По гулким залам вновь идет дозор, В урочный час сменяя стражу в латах… Но и в плену, тоске наперекор, Душа живет, как стебель амаранта… Опять прикован к синей дали взор. Луна над парком. В дымке очерк гор… И грезить вновь печальная Инфанта.

«С горы отсюда видно море…» (Обратный полусонет)

С горы отсюда видно море, Утесы с белым маяком И красный дом на косогоре… Еще приветлив и знаком Вечерний отблеск солнца в окнах. И небо — в перистых волокнах… Но день уйдет, как жизнь, — тайком.

Человек

Не объясняй и не ищи Законов мира, ты, законник; Но падай ниц и трепещи, Как пред костром огнепоклонник. Рожден в пыли, за чей-то грех Ты обречен от века праху: И пирамида, и кромлех — Лишь дань наследственному страху. Твое чело несет печать Закона кары и возмездий, И тщетно будешь ты считать Пески морей и пыль созвездий…

Ревность (Сонет)

Нам горечь жизни выпить суждено, И на пирах, средь музыки и пенья, Бывают часто страшны я мгновенья, Когда в глазах становится темно… Весь мир тогда сливается в одно, Плывут куда-то шаткие виденья, И Кто-то в маске, сеющий сомненья, Проходить мимо в желтом домино: — «Не верь Любимой! Рви оковы плена И не склоняй пред женщиной колена! Верна ль Она твоей святой любви?» Так шепчет Ревность, черная сирена… Отрава слов течет в живой крови, И сердцу мнится тайная измена…

Волна (Вольный перевод со шведского)

На лоне вод, где ходит вал, Свое я имя написал… Оно исчезло в пенном круге. Вписал я имя, как залог, И в сердце друга; но не мог Потом найти его, в испуге. Ведь, сердце было, как волна: Таким же зыбким, как она, Я верил женщине-подруге.

«И страшный день Верховного Суда…» (Сонет)

И страшный день Верховного Суда, И Божий гнев, каким грозят прелаты, И грозный час заслуженной расплаты, — Тебя страшит их близкая чреда… Напрасный страх! Не все ль равно, когда Предстанет Смерть, чтоб взять твой дух крылатый? Содеял зло иль не содеял зла ты, — Исчезнешь ты из мира без следа. Вся жизнь была в твоей, казалось, власти, Но все прошло, в груди утихли страсти — Пора зажечь огни ночных лампад. Настанет ночь, и будет все забыто: К минувшему дороги нет назад, Грядущее нам мудро не открыто….