Фатальная ошибка опера Федотова
Шрифт:
А потому что нехер ломать план, утвержденный сверху, и лезть в кабинет к маньяку, никого не предупредив. И рискуя нарваться на самого главного маньяка.
Но Захарова не могла не воспользоваться ситуацией… И воспользовалась, блять! Да так, что чуть ею не воспользовались!
Хорошо, что я, зная прекрасно эту мелкую, крайне инициативную дрянь, вовремя чухнул и нарушил все инструкции, как только она перестала на отслеживающем экране отсвечивать.
Вывалился из машины сопровождения, в которой , типа, подстраховывал эту засранку, рванул к особняку
Прямо через забор, наплевав на камеры слежения, собак и прочую хуетень, которую так любят богатые придурки. Особенно те, кто за свое жирное пузо трясется и много чего интересного скрывает.
В доме было полно народа, я это знал, потому что номера подъезжающих тачек лично фиксировал.
И, к тому моменту, когда отправившаяся праздновать свою помолвку Захарова пропала с радаров, гости успели нажраться, как свиньи.
Их охрана, кучкующаяся на улице, тоже расслабилась. Вообще, складывалось ощущение, что всем на все похер. Ничего не боялись, твари. Никто не ждал, что ими уже интересуются. Поразительная беспечность!
Я думаю, это просто пережор от безнаказанности.
Еще бы, столько лет они тут хозяевами были!
Ну ничего, теперь попрыгают…
Я бежал мимо пьяных рож наверх, к той самой двери, возле которой угас маячок Захаровой.
И, когда попал внутрь, что характерно, без особых проблем, понял, в чем дело.
Аномальная зона, мать его. Бункер, экранирующий любые излучения и прослушки.
Ну вот кому такое в голову придет? Только маньяку, само собой…
После лечения стресса от временного помешательства, когда несколько минут думал, что Захарову мою тут уже убили, я прихожу в себя, развязываю Аську, мгновенно получаю по физиономии на то, что долго шел и не вовремя расслабился с поцелуем, а затем она выглядывает в коридор и нажимает на часах кнопку вызова спец-бригады.
Уже не скрываясь особо.
Затем командует мне обратить внимание на гостей в доме.
Киваю и прусь выполнять распоряжения начальства, служить карающей дланью, блять, государства.
Потому что надо зачищать, надо ловить тех, кто уже понял, что что-то не так происходит с их еженедельным веселым сабантуйчиком, описывать присутствующих извращенцев и так далее.
По пути вызываю обычную полицию, потому как протоколы такие.
Много шума надо, чтоб наши неприкосновенные слуги закона не смогли воспользоваться своей неприкосновенностью. Шутка ли, притон такой, да под носом у властей! Ох, и натянут всех! Пока зачищаю, вяжу, записываю видео на всякий случай, чтоб адвокаты потом не сильно резвились. Все по правилам делаю.
Уж это Свен в башку в первую очередь вбил.
Шустрю, короче говоря.
И к тому моменту, когда пережравшая и окабаневшая охрана снаружи вчухивает, в чем дело, начинается уже маски-шоу по полной программе.
И мне остается только отдыхать.
Старательно икающая от стресса Захарова изображает обманутую в лучших ожиданиях невесту, я — случайно оказавшееся поблизости бревно, парни с отделения — профессионалов от розыска.
И только
А мы с Захаровой — негласники, нам нельзя брать на себя ведущие роли.
Нам еще оборотней в погонах ловить по всей стране. Не дело, чтоб наши рожи на доске почета висели.
— Ты в город-то вернешься, Федот? — спрашивает Вадик, когда мы, сдав с рук на руки все разноцветье местного извращенского бомонда, выходим на улицу.
— Не знаю… — тяну я, — меня в командировку отправляют… На полгода…
Вадик понятливо кивает, не уточняя направление командировки. Не дурак, прочухал уже. Но будет молчать, не любит он в чужие дела лезть.
— А Захарова попала, да? — говорит он, — захотела легкой жизни…
Разговор про Захарову я тоже не поддерживаю, только щурюсь с предостережением. Не твое дело это, Вадик…
— Попрут, наверно, теперь ее… — не ловит мух приятель.
— Ничего, найдет для себя варианты, — обрубаю я разговор, — ладно, я поехал. Еще к родным надо заскочить.
— Слушай… — тормозит меня Вадик, — а ты ее трахнул все же? Или нет? Если нет, то, может, я утешу…
В следующее мгновение он с воплем летит в ближайшую тую, а я философски встряхиваю кулаком.
— Бля-а-а… Федот, сука… — стонет Вадик, барахтаясь возле деревца, — сказать по-простому нельзя было?
— Это было по-простому, — отвечаю я, — если бы не по простому, мы бы с тобой не говорили сейчас. Да хватит стонать уже, я тебя только толкнул слегка…
— Машина ты бешеная…
— Бывай, Вадь… — прощаюсь я, — языком зря не мели…
— Да пошел ты…
Я иду к выходу со двора, где вовсю уже развернуты следственные мероприятия, куча важного народа с выражениями значимости на мордах лазит, а чуть в стороне — парочка машин местных журналюг пристроилась.
Линять надо.
Захарова уже давно смылась под предлогом шока и траура по порушенной семейной жизни.
У нас с ней еще будет отдельный разбор полетов, серьезный очень.
Я прикидываю, как именно буду с ней летать, и улыбаюсь с предвкушением…
Нет, есть все же в моей работе и свои плюсы…
На нервяке секс охуительный. Но такое надо только изредка практиковать. А то никаких сил не хватит.
Захарову однозначно буду на бумажную работу переводить… Или вообще… Нахер с пляжа, домой. Себе под бок.
Вот сегодня этим и займусь…
Мои хорошие, остался маленький эпиложек) Выдам завтра или послезавтра его. А потом новинка! Не расходимся!
Эпилог
— Федотов, ты — сплошное разочарование, а не оперативник.
Свен смотрит на меня своим фирменным, “свеновским” взглядом, от которого у парней послабее нервный энурез случается. Я к этой категории не отношусь, естественно, у меня отцовская школа, как-никак. Но чуток нервничаю, этого не отнять.