Фатум
Шрифт:
– Ну что, не передумал?
– участливо поинтересовалась она.
– Нет, - прошамкал Дамир разбитыми в кровь губами, и пытка возобновилась вновь.
А наблюдавший за этой сценой оруженосец, продолжил теряться в догадках:
"И о чём только Дамир думает? На что рассчитывает?
– озадаченно размышлял Кен.
– Максимум чего он сможет добиться, так это выиграть немного времени, ведь никакого тайника попросту не существует".
И тут, вдруг, он всё понял. Разрозненные факты внезапно сложились в единую картинку. Странное состояние
"Но что тогда делать с Рутгером?
– вспомнил оруженосец.
– Всё бесполезно, если мясник останется здесь к моменту, когда колдунья потеряет сознание".
Эта простая мысль мгновенно задушила едва проклюнувшиеся ростки надежды. Спастись по-прежнему казалось невозможным.
– Стой!
– неожиданно для самого себя выкрикнул Кен.
– Хватит! Я скажу тебе правду!
– Правду? Рассказывай!
– велела волшебница, остановив Рутгера мановением руки.
– Ага, - кивнул Кен и продолжил: - На полпути отсюда до деревни есть крохотный клочок сухой земли, на нём еще большое, сломанное дерево.
– Ну да, знаю такой, - подтвердила чародейка.
– Именно там он спрятал украденные деньги!
– заявил оруженосец.
– Откуда знаешь?
– осведомилась Милена.
– Когда мы проходили мимо, Дамир захотел сходить там по нужде. Я сразу заподозрил неладное и проследил за ним, - сымпровизировал Кен, ляпнув первое, что пришло на ум.
– Было такое?
– спросила волшебница у Сису.
Но тот в ответ лишь презрительно харкнул кровью.
– Клянусь, всё именно так и было! Золото там, под тем деревом, - заверил оруженосец.
– Ну, смотри, если соврал мне, крупно пожалеешь!
– пообещала Милена и, обращаясь к Рутгеру, добавила: - Сходи, проверь!
Мясник отозвался утробным рыком и, опёршись на руки, длинными прыжками выскочил из храма. Он двигался на четвереньках так быстро и уверенно, как точно не смог бы сделать ни один нормальный человек. Никак не ожидая от него подобной прыти, Кен просто рот раскрыл от изумления, а чародейка, как ни в чем не бывало, вновь повернулась к Сису:
– Ладно, мы и так задержались сверх всякой меры, - устало пробормотала она.
– Уж извини, но ты мне больше не нужен, и отпустить я тебя тоже не могу.
С этими словами она подсыпала в курительницы новую порцию магических зелий, затем взяла ритуальный кинжал и начала произносить нараспев нечто весьма похожее на заклинания:
– Ваташи ва аната ни мукерю Гильхе ваташи но гисеи о укерю!
– протяжно затянула колдунья.
– Нет! Не надо! Прекрати!
– испуганно заверещал Сису и словно ребёнок разрыдался, заставив оруженосца содрогнуться
Потом густые клубы дурманящего дыма накрыли Кена с головой, опутав невидимыми цепями его сознание. С этого мгновенья время для оруженосца практически остановилось, по крайней мере, представшая перед его глазами сцена тянулась мучительно долго: Дамир всё также всхлипывал, умоляя сохранить ему жизнь, а ведьма продолжала взывать к своей жестокой богине.
"Ну, сколько можно! Я больше не выдержу!
– осоловело думал Кен.
– Или же что-то пошло не так?
– вдруг сообразил он.
– Точно, она же спит на ходу!"
И вправду, голос колдуньи временами затихал, превращаясь в еле различимое бормотание, а её высокая фигура в чёрном балахоне заметно покачивалась. Кажется, Милена с трудом держалась на ногах.
"Да она еле стоит!
– обрадовался оруженосец.
– Совсем чуть-чуть и вырубится!".
Но время шло, а вместе с ним мало-помалу нарастало повисшее в воздухе напряжение. В конце концов, даже Кен, с его нулевыми магическими способностями, смог ощутить присутствие потусторонней силы.
"Похоже, Гильхе всё-таки отвечает ей!" - сообразил оруженосец, заметив, как неестественно сгустились тени.
Теперь развернувшаяся пред его глазами картина стала невероятно контрастной, а было затихший голос чародейки, вдруг зазвенел, наполнив храм жестокими стальными нотами. Развязка явно приближалась. Едва Кен подумал об этом, как колдунья занесла над головой Дамира кривой ритуальный кинжал.
– Нет!
– дико заорал тот.
Но ведьма, не послушав, полоснула его прямо по беззащитному горлу. Бедняга захрипел, корчась в предсмертных судорогах, а безжалостная убийца спокойно собирала его кровь в большую бронзовую чашу.
"Чёрт! Словно на скотобойне, - с омерзением подумал оруженосец.
– Я видел много смертей, но эта просто отвратительна!"
Ему впервые довелось наблюдать человеческое жертвоприношение, и он против воли заворожено следил за каждым движением колдуньи. А та, смочив руки ещё неостывшей кровью, начертила на алтаре большую гектограмму и, продолжая читать заклинания, расставила на её концах шесть горящих свечей. Как только она закончила, Кен явственно ощутил на себе чей-то недобрый и пристальный взгляд.
"Наверно Гильхе, - догадался он.
– Теперь она жаждет заполучить меня!"
В диком ужасе Кен поднял глаза на статую богини. Лицо уродки и вправду изменилось, сейчас её уста кривились в злорадной ухмылке, а пустые глазницы наполнились призрачным огнём. Кен задрожал, столкнувшись с подобной чертовщиной, он не придумал ничего получше, чем крепко зажмуриться.
"Инго, Башту, Морос, Рю, помогите!" - взмолился он, перебирая в памяти всех светлых богов.
Однако в глубине души он сам уже не верил в своё спасение и с трепетом ожидал момента, когда кривой кинжал коснется его горла. В безмолвном ужасе он трясся от страха, а сердце его бешено стучало, едва не выскакивая из груди.