Фауст 21 века. Перед Апокалипсисом
Шрифт:
Пилат: Хорошо, докажи это. Я буду посылать тебе жесты, а ты их читай.
Мессинг: Я не знаком с языком глухонемых.
Пилат: Значит не знаком. А зря, в этой стране люди потеряли слух, только язык жестов и понимают. Скажи, что я сейчас подумал?
Мессинг: Вы скучаете о Грузии, о далекой родине. И молите, чтобы головная боль оставила вас хоть ненадолго…
Пилат: Все верно, ты угадал.
Пилат:
Мессинг: Вы благословляете меня. Шутка. Вы хотите взять свое радио «Банга», закрыться от всех и завалиться на кровать. Я тоже люблю радио.
Пилат: Не Банга, а Ванга, вестник. Люди не верят в ангелов. Будто их нет. А я верю, что скоро этот вестник полетит в космос, и будет вещать нам оттуда. Хорошо, что ты ничего не сказал про собаку. У меня ее нет. Собака Сталина не существует.
Мессинг: А я собак люблю. Очень добрые люди. Хотите, я подарю вам собаку?
Пилат: Однажды я полночи не мог заснуть из-за воя одной собаки…
Мессинг: Лунатизм?
Пилат: Да, лунатизм. Называется совесть. Не поверишь, мне часто снится одно швейцарское озеро рядом с горой Пилат. Очень тихое и красивое место. Играет «Лунная соната» Бетховена. И не поверишь, посреди озера стоит человек в лунном сиянии. Я четко его вижу. Он машет мне рукой, зовет меня. Но я никак не могу различить его лицо. Я пытаюсь дать понять, что я не могу идти по воде, это же не возможно. А он все равно машет мне. Я пытаюсь бежать по лунной дорожке, как Шаолинь, но у меня не получается. Я проваливаюсь в воду и просыпаюсь. И так каждый раз. Ты не знаешь, что бы это могло значить?
Мессинг: Может быть Вы лично знакомы с Пилатом? Или с Иисусом? Вы верите в переселение душ? Может быть, Он зовет вас к себе? Вы никогда не думали об этом?
Пилат: Теперь уже поздно. Ничего не изменить. А при чем здесь Иисус? Почему ты спросил о нем?
Я не знал, что ему ответить.
***
Вторая встреча.
Пилат: Вельвеле, ты веришь в Бога?
Мессинг: Я верю в единого Бога, иногда даже хожу в синагогу.
Пилат: Значит ты знал Михоэлса?
Мессинг: Да, он был моим другом…
Пилат: Ужасная трагедия. Говорят, это случилось в Минске. Вот они трамваи-то. Его нашли на трамвайных путях с переломанной грудной клеткой. Прямо как Мармеладов в «Преступлении и наказании». Горько… Будешь, это джойнт?
Мессинг: Какой джойнт?
Пилат: Курить будешь, говорю?
Мессинг: Не курю. У Вас ноги не болят?
Пилат: Болят, старость. Валя периодически растирает, но помогает мало.
Мессинг: Валя?
Пилат: А еще постоянно болит голова.
Мессинг:
Пилат: Ты что врач?
Мессинг: Я могу лечить головную боль, но не могу лечить душевную боль… Это выше моих сил. После моего шоу, ко мне целые очереди выстраиваются. Сотнями. Вот и сейчас, смотрите мне в глаза. Сейчас ваша голова перестанет болеть….
Пилат: Как ты это делаешь? Я думал, что моя голова лопнет, как у Зевса во время рождения Афины. Знаешь, это очень странное состояние. Оно приходит совершенно внезапно. Какой-то сильный запах роз, ужасная головная боль и голос, как живой: «погибли». А кто погиб, где погиб, непонятно. Что это?
Мессинг: Это, наверное, из «Сияния».
Пилат: Какого «Сияния»?
Мессинг: Я прошу прощения, это такая книга. Просто художественный прием. Все за него переживаете, за вара, своего сына?
Пилат: Эта стая волков окружает меня. После моей смерти его порвут на части.
Мессинг: Если только Вы не опередите их, я угадал?
Пилат: Ты, пожалуй прав. Послушай, а почему после твоего сеанса черной магии люди к тебе толпами от головной боли выстраиваются? Что за ерунда? Почему у них голова болит?
Мессинг: Мне кажется, так устроен наш мир. Если есть тьма – должен быть свет. Если есть дракон, значит должен быть поцелуй дракона. Вы читали Достоевского?
Пилат: Нет.
Мессинг: А Ворона смотрели?
Пилат: Читал. Картину не видел.
Мессинг: Помните Есенина? Обрезать веревки может только тот, кто сам же и подвесил. То есть Вульф. А тот, кто может их обрезать, тот может и подвесить назад. Это называется гипноз. В будущем очень популярная вещь.
Пилат: Значит, ты можешь видеть будущее, Вельвеле?
Мессинг: Время гораздо сложнее чем люди думают о нем. Ученым еще предстоит сделать множество открытий. Но даже сейчас я знаю. Будущее, прошлое и настоящее скручены в один клубок. Ничто не уходит бесследно. Человек существует вне времени. Время всего лишь условность не более того. Поэтому я никогда никому не говорю: «Прощайте». Я всегда говорю: «До свидания».
Пилат снова вздрогнул.
Пилат: Поясни.
Мессинг: Вы слышали про «День сурка»?
Пилат: Никогда не слышал.
Мессинг: День сурка, это когда Вы попадаете во временную петлю, просыпаетесь и умираете в один и тот же день. Как безумное чаепитие в Алисе в стране чудес. Или как Иисус, когда Он встретил первых апостолов, а они спросили, где Ты живешь и откуда Ты знаешь, как нас зовут? Помните, было около 10 часов? Или Воланд на Патриарших.