Фаворит смерти 1
Шрифт:
Я взял сестру за руку и потянул в лифт.
В дверь, где сидела Анфиса глухо стукнул — раз, другой.
— Анфиса, — крикнул я. — Не переживай. Мы тебя вытащим. Обязательно вытащим.
Мы спустились вниз, вышли из башни. Ольга сразу же отошла в сторону, чтобы не пересекаться с отцом.
— Ты что-то хотел? — спросил я, поглядывая на Вяземского.
Тот был чрезвычайно хмур.
— Новости появились кое-какие.
— Какие?
— Никита Бартынов мертв.
Я
— Как это мертв?
— Не знаю, — пожал плечами отец. — Убили вроде его.
— Убили?! — еще больше удивился я.
— Что-то можешь по этому поводу сказать? — отец пристально посмотрел на меня.
Но я его уже не слышал — я набирал номер телефона Андрея, моего соседа по комнате.
Друг ответил не сразу, раздраженно, словно я оторвал его от каких-то важных дел.
— Это правда? — воскликнул я в трубку.
— Что?
— Никита мертв?
Долгая тишина в ответ. Потом едва слышно:
— Да. По радио школьному объявили. Тебе оповещение не приходило разве? Опять, наверное, администрация не всем успела настроить.
Андрей начал говорить что-то еще, кажется, про уроки и предстоящие занятия, но я его уже не слышал — положил трубку.
Почему? Почему так происходит? Все, кого-то я знаю, умирают? Неужели я и в самом деле проклят?
«Это все из-за тебя! Это ты подстраиваешь смерти моим близким и знакомым!» — обратился я к костлявой.
Но та молчала.
— Максим, — Вяземский подошел ко мне. — Что можешь сказать по поводу его смерти?
Вопрос был странным.
— А что я могу сказать? — слов и в самом деле не находилось.
— Ну ты же дружил с ним. Может, что-то слышал, какие-то враги у него были? Может, конфликтовал он с кем-то?
— А откуда ты знаешь про дружбу? — переспросил я и усмехнулся. — Следил за мной? Тогда зачем спрашиваешь — лучше меня все, наверное, прекрасно знаешь.
— Не знаю, потому что не следил. Мне просто говорили доверенные мне люди. Я должен был знать что ты попал в нормальную компанию, — покачал головой отец. — Если Бартынова-младшего убили — то не просто так. Возможно, какие-то игры ведутся, о которых мне неизвестно. Надо быть готовым ко всему — еще неизвестно каким боком это выйдет нашему дому.
— Опять ты со своими политическими играми! — не выдержал я. — Причем тут вообще твой дом?!
— Успокойся! — рявкнул отец, видя, что я начинаю погружаться в истеричное злое состояние. — Поверь моему огромному опыту — когда единственный и наследный сын боярина Верхней думы умирает от рук неизвестных — это коснется всех.
— Бартынов был фаталист! Он чихать хотел на все эти клановые интриги. Они ему были не интересны. Он… он… — я задыхался от слез. — Он не боялся смерти!
— Интересны — не интересны, —
— Не было, — буркнул я. — По крайней мере я о таких не знаю.
— Уверен? Может, он все же что-то говорил, в беседе, на учебе?
— Я устал.
— Вспомни.
— Вспомню — когда Анфису освободишь, — мне охватила холодная злость.
— Ах ты…
Я побрел прочь — слушать ругань Вяземского мне не было никакого желания.
Мертв — крутилось в голове. Как же так? Убили. За что? Что плохого он сделал? А главное кому?
Вяземский шел следом, но медленно — ему вновь позвонили по телефону и он о чем-то в полголоса говорил.
Мы вошли в дом — у меня было четкое желание как следует напиться. Но осуществиться планам было не суждено.
— Господин Вяземский! — воскликнул Нианзу, выбежавший из-за угла, словно поджидал там нас.
В голосе его отчетливо слышалась тревога.
Слуга почти бегом метнулся к нам. В руках у него был белый конверт с красной печатью на сгибе.
— Тут по спецсвязи принесли уведомление.
— Что еще за уведомление? — нахмурился отец. — Собрание будет?
Китаец пожал плечами.
— От Бартынова вроде.
— От Бартынова? — еще больше нахмурился Вяземский. — На похороны что ли приглашает? Зачем тогда спецсвязью? Еще и с пометкой «Важно! Срочно!». Странно.
Он открыл конверт и прочитал его. С каждой новой строчкой брови его все ближе и ближе смыкались у переносицы.
— Что там? — не выдержал я.
— К себе приказал явиться. Прямо домой. Еще и вместе с тобой.
— Я то ему зачем?
Вяземский не ответил. Обратился к китайцу:
— Машину. Срочно.
— Уже, господин Вяземский, подали! — кивнул китаец, указывая на главный вход.
— Пошли, — кинул мне отец.
— Подожди я переоденусь, — попросил я.
— Некогда, — ответил Вяземский и грубо схватив меня за руку, потянул к выходу. — Когда вызывает начальство, да еще и срочно, не до нарядов. Что-то случилось. И чует мое сердце что что-то нехорошее.
Как в воду глядел.
В комнате Бартынова, старшего думного боярина Верхней палаты, было темно и тихо. Траурно.
Едва мы зашли, как нас окутал табачный дым — хозяин комнаты не спеша курил сигару. Едва нос привык к дыму, как я почувствовал второй аромат — терпкий запах дорого коньяка.
Сам хозяин сидел за огромным дубовым столом, откинувшись на кожаном кресле, больше похожим на трон. Вокруг Бартынова стояли его верные слуги — аристократы разных мастей.
Вяземский заметно занервничал.
Один из спутников Бартынова подошел к нам, кивнул, показывая где следует остановиться.
Мы повиновались.