Фаворитка месяца
Шрифт:
– Дайте мне автограф, мисс Мур. Вы дали этой суке, а мне?! – кричала на нее какая-то женщина, в то время как охранник открыл дверь, чтобы защитить Джан ею от толпы.
– На сегодня хватит автографов! – закричал он.
– Что, Джан, хватит с нас? – рявкнула жирная, лет сорока тетка. Джан старалась не смотреть на толпу. – Сука ты! Насрать нам на тебя, тварь!
От этой последней, брошенной в нее фразы, Джан чуть не примерзла к полу, но охранник подтолкнул ее к двери и загородил от толпы. Закрыв дверь на крючок, он проводил Джан к черному ходу. У Джан кружилась голова, она почти падала в обморок. Охранник по переносной рации вызывал полицию,
Джан присела на простенький диванчик. Ей не нужно было смотреть на себя в зеркало, она и так знала, что бледна.
– Выпейте вот это, – сказала женщина в униформе, протягивая ей стакан воды.
Джан взяла стакан и стала пить. Ей стало получше.
– Что случилось? – спросила она.
– Что случилось? – повторил охранник. – Вы случились, вот что случилось.
– Я… Я не знала… Я имею в виду, я никогда не сталкивалась с подобным раньше.
Появились двое полицейских. Один из них сказал:
– Пойдемте, мисс Мур. Мы вытащим вас через окно подсобки и отведем к вашей машине. Затем мы будем сопровождать вас до самого дома, чтобы убедиться, что с вами все в порядке.
– Спасибо. Даже не знаю, как мне…
– Не нужно нас благодарить. Просто никогда больше так не делайте. В следующий раз приходите со своими личными охранниками, как это делают все.
Для Джан оказалось на удивление трудно добиться встречи с Джеральдом Ла Бреком. «Может быть, я слишком привыкла к тому, что все относятся ко мне как к звезде», – мрачно размышляла она, ожидая, когда он придет. И Майкл Маклейн, и кто-кто в офисе у Марти советовали ей встретиться с ним, но несмотря на все ее звонки, понадобилось две недели, чтобы добиться этого домашнего визита. Две недели, во время которых Джан не услышала ни словечка от Сэма Шилдза.
В половине третьего – ровно в половине третьего, отметила Джан – зазвонил звонок. «Неплохо», – подумала она, открывая дверь. Кинопроба, встреча с Сэмом и этот инцидент в магазине, конечно же, вывели ее из равновесия. Забавно, насколько постоянное окружение людей создавало у нее ощущение одиночества. А тут еще Сэм не звонит. Неужели он не признал ее таланта? Неужели он проигнорировал то, как она сыграла на пробах? Целых две недели ее мучили эти вопросы. Не удивительно, что она отовсюду, откуда только можно, ждала любви. Джан вежливо улыбнулась консультанту по охране.
Однако Ла Брек совсем не дурен собой. Среднего роста, темный, с аккуратными усиками, выглядящими очень мягкими, да и все остальное у него было очень и очень ничего. Ла Брек внимательно осмотрел ее с ног до головы. У него были странного цвета глаза – настолько светло-серые, что казались почти бесцветными. Он принял ее приглашение присесть, но отказался от выпивки.
– Прошу прощения за то, что заставил вас ждать, мисс Мур, но мы в последнее время так были загружены.
– Ничего страшного, – искренне сказала Джан, хотя еще две минуты назад злилась на него за эту задержку. Ла Брек выглядел, как бы это сказать, очень настоящим, реальным. Господи, как давно Джан не общалась с людьми, не связанными с кинопроизводством! Ни разу за последние пять месяцев. Даже ее слуга в доме был в прошлом киноактером, оставшимся без работы.
– Итак, – сказал Ла Брек, – почему бы вам коротко не обрисовать ситуацию? – В его интонации было так мало вопросительного, что трудно было понять, что это вопрос. Скорее утверждение.
– Ну что вам сказать, просто мне нужна охрана. Иначе я бы и не стала
– Они выводят меня из себя. Религиозные психи, озорные тинэйджеры… Ну, вы сами прекрасно себе представляете…
Но вместо того чтобы улыбнуться ей, Ла Брек лишь подпер рукой щеку и спросил:
– Вы сохранили их?
Почему-то Джан сначала подумала, что он спрашивает, сохранила ли она этих людей, в религиозном смысле, как спросила бы Шарлин. Потом, несколько туповато, спросила:
– Кого, письма? Нет. Они ужасные. Зачем мне сохранять их?
– Чтобы сохранить себя.
– Сохранить себя от чего? – спросила она, чувствуя, как вместе с испугом в ней появляется раздражение. Господи! Она ждала встречи с этим парнем и потратила драгоценные полдня, чтобы только разувериться в нем. Теперь он что, собирается запугать ее? Это так он хочет охранять ее? Возбудив в ней параноидальный страх перед голливудской толпой? – Вы считаете, что этим делом может заняться полиция?
Ла Брек почесал щеку.
– Боюсь, что нет. Они вмешиваются только тогда, когда что-то случается. До этого дело касается только вас, меня и еще нескольких людей.
– Но это обычные письма придурков. Вы же понимаете.
– Как я могу понимать это, если я их не читал? Возможно, что большинство из них обычные придурки. Но среди них могут попадаться и такие, за которыми скрывается какое-нибудь целенаправленное действие. И мы могли бы заложить их в компьютер для сравнения с теми письмами, которые раньше таили в себе опасность. Очень важно сохранять такие письма.
– Я получаю множество писем от заключенных. Они настораживают меня, – наконец призналась Джан.
– Ну, эти-то ограждены решеткой. Есть другие, которых следует опасаться. Например, этот случай с Ребеккой Шеффер. Или этот снайперский выстрел – помните Генни Логан? Прямо в доме. И преступление до сих пор не раскрыто. Она не была моей клиенткой. – Ла Брек посмотрел по сторонам. – Не обижайтесь, мисс Мур, но вы слишком безрассудно относитесь к своей безопасности. Кто угодно может прийти к вам. И вы не можете воспрепятствовать им в этом, если не захотите их присутствия. – Он на минуту умолк. – Вы владеете этим жильем?
– Нет.
– Это хорошо. Потому что его уже нельзя обезопасить. Тем более здесь, в оживленном месте. Эту часть Голливудских Холмов называют Швейцарскими Альпами. Здесь полно всяких парней. В этом нет ничего страшного, но среди них так много всяких проныр.
– Что же мне делать?
– Вы можете переехать.
– Но я арендовала этот дом!
Джан с трудом привыкла к этому жилью, только-только начала чувствовать себя тут дома, к тому же она не могла расторгнуть договор на съем.
– Мисс Мур, мы обсуждаем не что-нибудь, а вопросы жизни и смерти.