Фаворитка месяца
Шрифт:
Шарлин покраснела.
– О, нет. Я не… не такая красивая, как ты или Лайла. Вы обе прекрасны, как кинозвезды. А я просто хорошо выгляжу.
Джан внимательно взглянула на нее. Волна чего-то похожего на ужас охватила ее. Они попали сюда благодаря удаче, генам и мастерству хирурга. Может быть, три самые очаровательные женщины страны, но, по крайней мере, две из них даже не верили в свою красоту. Ее внешность, конечно, придумали. Но Шарлин имела природное очарование, имела его всегда, однако тоже чувствовала себя ненастоящей. И в этот
– Что такое? – спросила полным участия голосом Шарлин.
Джан издала звук, похожий на стон.
– О, просто очень грустно. Если ты не считаешь себя красивой, если я не считаю себя красивой, что же должны думать женщины, которые смотрят нас по телевизору?
– Что они не очень симпатичные. Если им есть до этого дело.
– О Шарлин, каждой женщине есть до этого дело. Они смотрят на нас.
– Джан, ты жалеешь их, когда рекламируешь косметику? Джан кивнула и подумала о бедной Мери Джейн Морган.
– Она ведь не дает того эффекта, который обещает. Если ты не красива сама по себе, то ничто не сделает тебя таковой.
Наступило молчание. Джан посмотрела на подругу и вдруг поняла, как сильно та ей нравится.
– Как дела с твоим альбомом? – спросила она.
– Ну, все думают, будто я умею петь. Наверное, это здорово. В общем, альбом почти готов, и мне можно немного отдохнуть. Мы с Дином хотим взять машину и съездить в Йеллоустон или в Монтану. Взять с собой собак и парней из ФБР. А ты?
– Я хочу заняться кино.
– Работать во время отпуска? – Шарлин едва могла поверить в это. – Мистер Ортис хотел предложить мне сняться в кино, но я сказала: «Черта с два. Я устала как собака».
– Да, но я очень хочу сняться в этом фильме.
– Ой, с кинофильмом и телевизионным шоу ты станешь настоящей знаменитостью.
Джан рассмеялась.
– Не думаю, что мы можем стать еще более знаменитыми, чем сейчас. Но если фильм будет иметь успех, я, вероятно, не вернусь в «Трое на дороге».
Лицо Шарлин вытянулось.
– Нет. О Джан, ты же не оставишь меня одну с Лайлой? Она сожрет меня.
– Ты должна быть потверже. Пошли ее в задницу. Шарлин вспыхнула и захихикала.
– Я никогда не смогу этого сделать.
– Уверена, что сможешь. Попробуй. Потренируйся на мне.
– Но это грешно.
– Шарлин, где в Библии написано: «Никогда не говори слово «задница»?»
Девушка опять захихикала.
– Не знаю. Наверное, нигде. Только красивые девушки не должны…
– Шарлин, красивые девушки не говорят, а делают. Перестань быть девушкой и потренируйся. Ты женщина. Скажи Лайле, чтобы она катилась в задницу.
Шарлин посмотрела на Джан, на секунду задумалась, затем кивнула.
– Ладно. Я попытаюсь, но не уверена, что что-нибудь получится.
– Попытайся.
Шарлин надула губки и глубоко вдохнула носом.
– Ладно, –
– Давай! Это слишком вяло. Скажи, чтобы она шла в задницу.
– Хорошо, – Шарлин опять сделала паузу. – Лайла, ты… Ее голосок звучал, как всегда, нежно.
– Давай. Разозлись. Она так мерзко относится к тебе. И ко мне. И к остальным. И будоражит Марти. Давай, Шарлин. Не бойся.
– О, пошла в задницу! – выпалила девушка.
Люди за соседними столиками оглянулись на подруг. Шарлин вспыхнула и закрыла лицо руками.
– Браво! – воскликнула Джан. – Ты преодолела проклятый барьер. Теперь можешь жить в Голливуде.
После ланча с Шарлин Джан отпустила охранника и отправилась к Май обсудить планы на завтра. Попасть в дом оказалось нетрудно. Охраны не было. Май жила в симпатичном двухэтажном здании в форме буквы «U» с зелеными ставнями. Джан постучала в дверь.
Май как всегда была одета во все белое. В белое или серебристо-серое, под цвет ее волос. Сегодня она была в белой блузке. На голове красовался импровизированный тюрбан. Увидев Джан, Май сразу порозовела.
– С тобой все в порядке? Ты так странно выглядишь.
– Да, – кивнула Джан и поняла, что это правда. Похоже, одиночество отступило. Сегодня она получила удовольствие от ланча с Шарлин и чувствовала, что теперь с радостью посидит у Май. У нее появились друзья. И впереди ждал ужин с Сэмом.
– Садись, – пригласила Май, указывая на кресло.
Джан, которой приходилось бывать здесь раньше, удивлялась этой квартире. Здесь были три большие комнаты, выкрашенные белым от пола до потолка. Вся мебель – ее было не очень много – была обтянута белым хлопком. На стенах ничего не висело, а на столике ничего не лежало. Но благодаря игре света и тени, чистоте, белизне, комнаты не выглядели пустыми.
– Твоя квартира такая… оригинальная, Май. Как ты сама. Хозяйка пожала плечами и достала из бара два бокала.
– В молодости ты оригинальная. В пожилом возрасте странная. Но это меня устраивает. Я люблю цветовую гамму, картины и предметы, но теперь смотрю на них в музеях. Не иметь хлопот – это такое облегчение.
Она наполнила пивом первый бокал до половины. Хотела уже налить во второй.
– Мне не надо, – напомнила Джан. – Я должна сбрасывать вес, а не набирать.
Май вздохнула и достала бутылку минеральной воды.
– Двадцать лет я ем каждый вечер один и тот же ужин: маленький стейк и салат. Как вспомню об этом, меня тошнит. – Май вздохнула и взглянула на Джан. – Такова цена славы?
Джан села на софу и поставила рядом бокал с водой.
– Нет, если это все, – ответила она.
– Чего же ты еще хочешь? Ты знаменита и станешь богатой. Ты молода и здорова.
– Я никогда не хотела славы, и деньги никогда не были для меня главным. Я хотела и сейчас хочу сниматься в фильмах, в хороших фильмах. И хорошо в них работать. Сделать что-то, чем можно было бы гордиться.