Фаворитка месяца
Шрифт:
Хорошо, можно послать чек отцу Дамиану. Его церковь стала прибежищем для многих актеров Нью-Йорка. А десять тысяч будут для него многое значить и ничего для нее. Она решила так и поступить. Но давать ли деньги лицам? Искусству? Продолжая глядеть на бумажку, она осознала, что, хотя страдала от выбранной ею жизни, она все же сама сделала этот выбор, в этом вся разница. Как Мери Джейн она никогда не одобряла государственные программы поддержки искусства или частные пожертвования. Нет, филантроп из нее не получится. Вот что она сделает: найдет для себя маленький уютный домик в Бердленде. В одном
Она отложила листок. Все решено. Она приобретет собственный уголок. И немного денег отложит – удобно и надежно. А что сделать с остальными?
Неожиданно она вспомнила и о том, что могла бы сделать, что должна была сделать. Она вспомнила о тех детях, которые не выбирали свою судьбу, на которых она обрушивалась сама: дети, которых дразнили из-за их носов и ушей, которые были лишены речи или даже возможности улыбаться из-за заячьей губы; о детях вроде Рауля, обреченных ходить со шрамом и привлекать к себе беззастенчивые взоры прохожих.
Она вспомнила свои собственные переживания, когда она видела свое отражение в детстве, еще в Скьюдерстауне. А она ведь была нормальной, просто некрасивой. Все это вспомнилось ей теперь, когда она была красавицей. Как же должно быть горько тем, кто рожден с недостатками? Это невообразимо, слезы появились на глазах Джан, когда она представила себя на месте таких младенцев где-нибудь в Лиме, Перу, или уродца-малыша из Гватемалы. Ну вот, теперь она знала, что могла сделать.
Она встала, подошла к столу, достала писчую бумагу. Бремя денег свалилось с нее. Она вытащила чековую книжку и выписала чек на сумму сто тысяч долларов. «Дорогой доктор Мур, – написала она и улыбнулась, добавив черточку и «Брюстер». – Помню, как вы сказали, что стоимость необходимой вам аппаратуры составляет двадцать тысяч долларов. Я прилагаю чек на пять таких аппаратов, что позволит вернуть лица пятидесяти детишкам. Постарайтесь так сделать, чтобы все они были похожи на меня.
Ваш благодарный друг.
Джан Мур».
18
Шарлин посмотрела на светло-зеленый чек и сощурилась. Ей нужно было сосредоточиться, чтобы сосчитать все написанные на нем цифры. Трудно представить, сколько денег ей теперь принадлежит. Она взглянула на мистера Ортиса.
– Всего лишь за губную помаду? Что же я стану с ними делать? – спросила она.
– Положите в банк.
– В какой?
– В ваш.
– Мистер Ортис, у меня нет никакого банка, – рассмеялась Шарлин.
Ей с Дином приходилось из всех сил крутиться, а денег все равно всегда не хватало. Банки, школы, полицейские участки – всякие такие официальные заведения – раздражали ее. Она
Мистер Ортис откинулся на спинку своего вращающегося стула, посмотрел на нее внимательно, затем вернулся в свое прежнее положение и взял трубку телефона.
– Скажите Ленни зайти ко мне в офис, – сказал он, повесил трубку и вновь посмотрел на Шарлин. – Мы все уладим, милая. У меня есть парень, он обо всем позаботится – о счетах, вкладах, процентах – обо всем.
В дверь вежливо постучали, затем вошел высокий худощавый человек с серьезным выражением лица. Он посмотрел на Шарлин, и ни единый мускул на его лице не дрогнул. Шарлин все же улыбнулась ему.
– Шарлин, это Ленни Фармер. Отныне он будет вашим заведующим делами.
Сай указал Ленни на чек в руках у Шарлин.
– Заведите счет для мисс Смит и выпишите все необходимые документы. Позаботьтесь об адвокате. И пусть Анита выдаст ей наличный аванс.
Сай повернулся с улыбкой к Шарлин.
– Сегодня вы можете уже пройтись по магазинам. А мы тем временем по мере поступления денег подыщем вам дом, машину, договоримся в лучших магазинах, чтобы они получали деньги непосредственно с вашего счета. Короче, обо всем, что вам будет нужно, сообщайте Ленни. Вам больше не потребуется думать о деньгах. Разве лишь о том, как их тратить.
Это было избавлением от всех забот. На секунду Шарлин засомневалась, стоит ли доверять Ленни Фармеру или вообще кому-либо в отношении денег. Но ведь в следующем чеке будет еще больше. Гораздо больше, чем они с Дином могут потратить!
Шарлин вышла из здания, где располагался офис мистера Ортиса, пересекла стоянку и вернулась к Дину, с нетерпением ожидавшему ее в их «датсуне». Коричневый мешочек, выданный Шарлин бухгалтершей Анитой, выглядел внушительно. Прежде чем что-либо сказать Дину, Шарлин заглянула внутрь мешочка и промурлыкала:
– Все мне, мне, мне.
– Что случилось, Шарлин? – спросил Дин.
Шарлин уже рассказывала Дину, как она участвовала в телевизионной передаче, почти как Энди Гриффит. Правда, она не была уверена, понимает ли что-нибудь Дин. Да и сама-то Шарлин едва ли как следует все понимала.
– Так что же случилось, Шарлин? – снова спросил Дин.
– Ничего, милый. Ничего особенного, – Шарлин погладила Дина по плечу и улыбнулась. – Просто я получила первую плату, и мы можем теперь поехать по магазинам. У нас куча денег, Дин. Чего бы тебе хотелось больше всего на свете?
Она смотрела прямо в лицо Дину, наблюдая, как он подыскивает ответ на ее вопрос.
– Не знаю, Шарлин. Ничего я не хочу. У меня есть ты, есть машина, и у нас отличная квартира сейчас. И я больше не испытываю чувства постоянного голода.
Он задумался.
– Нет, правда, не знаю. По-моему, мне уже ничего не хочется. Шарлин попыталась его расшевелить:
– А вот и нет! Я знаю, есть одна вещь, о которой ты мечтаешь. Ну же, Дин!
Нахмурившись, Дин задумался.
– Что ж, я всегда мечтал о собаке. О щенке. О Лабрадоре. Таком, как у Доуба.
У них уже была кошка – пушистая, черная, она недавно к ним приблудилась, и Дин уже успел дать ей имя – Опра. Но насчет собаки… А впрочем, почему бы и нет?
– Так поехали. Чего ты ждешь?