Фавориты Екатерины Великой
Шрифт:
Особняком стоит фигура Григория Александровича Потёмкина (1739–1791) – виднейшего государственного деятеля екатерининской эпохи, ближайшего советника, фактического соправителя императрицы. Их роман, по-видимому, завершился в 1774 году тайным браком. Через полтора года супруги расстались, но не распался их политический союз. Потёмкин получил чин генерал-фельдмаршала, должности президента Военной коллегии; екатеринославского, таврического и харьковского генерал-губернатора, командовал армией во время Русско-турецкой войны (1787–1791), вёл переговоры с иностранными послами и разрабатывал стратегические планы внешней политики империи. Судя по бумагам и распоряжениям светлейшего князя, он был талантливым администратором, организатором строительства армии и флота, освоения Северного Причерноморья. Он осуществил присоединение Крыма к России и основал города Новороссии – Херсон, Николаев, Севастополь, Екатеринослав. Потёмкин не удовольствовался ролью валета или даже туза в карточной колоде императрицы, а предпочёл стать банкомётом, поставлявшим ей новых джокеров. С. Г. Зорич, И. Н. Римский-Корсаков, А. Д. Ланской, А. П. Ермолов, А. М. Дмитриев-Мамонов
До конца жизни Потёмкин оставался ближайшим к императрице человеком и масштабным государственным деятелем. Поэтому его подробной биографии нет в нашей книге – рассказ о столь крупной личности негоже втискивать в рамки небольшого очерка; к тому же ему посвящены несколько добротных и интересных книг, к которым мы и отсылаем читателей [24] .
На фоне мощной фигуры светлейшего князя Потёмкина-Таврического бледнеют образы других фаворитов. И всё же среди них были люди незаурядные, оставившие след в истории. Григорию Орлову и его братьям императрица была обязана восхождением на трон. Сентиментальный «Петруса» Завадовский искренне любил Екатерину, но недолго удержался в фаворитах, зато стал первым министром народного просвещения России. Платон Зубов сумел дважды – в конце правления Екатерины и в начале царствования её внука Александра I – стать у руля великой державы. Другие, как Семён Зорич, Александр Ермолов Иван Римский-Корсаков, ничем себя не проявили и покинули двор бесславно. Александр Дмитриев-Мамонов добровольно отказался от роли фаворита, а Александр Ланской ушёл в мир иной молодым, на вершине своего «случая».
24
См.: Шляпникова Е. А. Государственная деятельность Г. А. Потёмкина. Липецк, 1997; Сизенко А. Г. Г. А. Потёмкин – основатель Черноморского флота. Новороссийск, 1998; Jena D. Potemkin: favorit und feldmarschall Katharinas der Grossen. Munchen, 2001; Димов В. А. Потёмкин в жизни: человек-миф восемнадцатого века. М., 2002; Себаг-Монтефиоре С. Потёмкин. М., 2003; Данилова А. М. Ожерелье светлейшего. Племянницы Г. А. Потёмкина: Биографическая хроника. М., 2003; Елисеева О. И. Григорий Потёмкин. М., 2005; Болотина Н. Ю. Князь Потёмкин: герой эпохи Екатерины Великой. М., 2006.
Что объединяло этих несхожих персонажей? Как и почему они получили роли на сцене истории? Чем, помимо близких отношений с повелительницей, они реально занимались в «известной должности»? Какие достоинства искала и находила в них умная и опытная Екатерина?
Писатель-беллетрист может вдохновенно проникать в душевный мир своих героев, читать их мысли, представлять образы, придумывать диалоги и красочно описывать так нравящиеся читателю бурные страсти и альковные сцены. Историк же этой возможности лишён, а потому в этой книге не будет интимных подробностей отношений государыни со своими любимцами; впрочем, можно полагать, что со времён Екатерины в этой деликатной сфере мало что изменилось… К тому же задача автора осложняется ограниченностью круга источников. Влияние (выражаясь языком той эпохи, «кредит») фаворитов определялось их тесными личными отношениями с государыней. Они жили всегда рядом, но не были видны и слышны тем, кто не допущен в императорские покои. Те же, кто там служил и видел их в повседневной частной жизни, умели молчать и свидетельств почти не оставили – в этом смысле они разительно отличаются от наших болтливых современников, «сливающих» любую информацию.
Да и сами избранники государыни подробностями своего «случая» не хвастались. К тому же личные документы иных фаворитов, не оставивших прямых потомков – Орлова, Зорича, Васильчикова, Завадовского, Ланского – исчезли. Остаётся черпать сведения из официальных ведомостей придворных событий – ежегодных камер-фурьерских церемониальных журналов. Сохранились также разнообразные бумаги тех учреждений, которые по должности возглавляли или к которым имели отношение наши герои; правда, в отличие от имевших целые канцелярии Г. Г. Орлова и П. А. Зубова, иные их «коллеги» служебными обязанностями себя не обременяли. Кроме того, имеются не слишком многочисленные и весьма пристрастные рассказы свидетелей, наблюдавших царских любимцев в публичном пространстве – в императорских резиденциях и на великосветских приёмах. Самыми же ценными источниками являются письма и записочки, которыми государыня обменивалась со своими фаворитами. В беседах с доверенными лицами и посланиях своим российским и заграничным корреспондентам Екатерина охотно рассказывала об очередных любимцах, нередко давая им ёмкие остроумные характеристики, которые стали названиями очерков нашей книги (единственное исключение – прозвище А. П. Ермолова, полученное им от Потёмкина и не встретившее возражений императрицы).
«Неутомимый лентяй»
Капитан переворота
Григорий Григорьевич Орлов (1734–1783) был не первым фаворитом Екатерины и не самым выдающимся – в качестве государственного мужа он оказался несостоятельным. Но до конца своих дней он оставался едва ли не наиболее близким императрице человеком. Даже куда более даровитого Потёмкина она ценила в первую очередь как верного и талантливого «ученика» и сподвижника, тогда как к Орлову, несмотря на его неблагодарность, буйные выходки и неспособность к делам, неизменно относилась с признательностью и какой-то особенной
«Случаи» людей XVIII столетия всегда порождали байки и легенды. Неизменно популярным являлся сюжет о «подлом» происхождении новоиспечённых вельмож – тем стремительнее и чудеснее выглядела их карьера. Можно вспомнить хотя бы пирожки с зайчатиной, которыми якобы торговал юный Александр Меншиков… Так случилось и с Орловым. Вышедшее в 1791 году в Германии занимательное сочинение «Anekdoten zur Lebensgeschichte der Fursten Gregorius Gregoriewitsch Orlow» (Frankfurt; Leipzig, 1791) [25] сообщало, что сын безвестного «прусского уроженца» по прозванию Адлер [26] выслужился в рядах русской армии в генеральский чин и перешёл в православие, а его дети скрыли своё происхождение и стали именовать себя Орловыми, что помогло им выйти в офицеры гвардии.
25
Русский перевод «Анекдоты жизни князя Григория Григорьевича Орлова» см.: Научно-исторический архив Санкт-Петербургского института истории Российской академии наук (далее – НИА СПбИИ РАН). Ф. 36. Оп. 1. № 756. Л. 1—75.
26
Adler – орёл (нем.).
Реальные Орловы по моде того времени считали своего родоначальника выезжим немцем «Пруския земли», однако на деле являлись представителями хотя и незнатного, но всё же «честного» рода, известного с XV века, постепенно возвышавшегося за боевые заслуги. Бежецкие городовые дети боярские Владимир Орлов и его сыновья служили первым царям из династии Романовых «с саблею да парой пистолей». Иван Владимирович стал было выборным дворянином, выходил в поход с двумя боевыми холопами и сложил голову в 1659 году в битве с украинскими казаками и татарами под Конотопом. Его сын Иван уже состоял в жильцах государева двора, воевал с турками и закончил жизнь в 1693 году московским стряпчим [27] .
27
См.: Орлов К. О. Бежецкие дворяне Орловы в XVII–XVIII вв. URL: https://infourok.ru/statya-bezheckie-dvoryane-orlovy-v-xvii-xviii-vv-5003071.html.
Триггером карьеры Орловых, как и многих других дворянских фамилий, было петровское царствование с его войнами и преобразованиями. Все дети Ивана Ивановича вышли в люди и стали штаб-офицерами: Игнатий – майором, Никита – подполковником, Михаил – коллежским советником [28] . Старший же, Григорий (1672–1746), отец будущего фаворита, воевал с татарами на Днепре, прошёл всю Северную войну, во время которой отличился при Полтаве и в сражении при Гангуте «на море при взятии фрегата и галер». Затем были тяжёлый Прутский поход и бои в Померании. Григорий Иванович стал полковником личного полка А. Д. Меншикова – Ингерманландского, но в 1724 году вместе с братом Михаилом попал под суд по обвинению в скупке предназначенного для солдат хлеба, был разжалован и сослан на каторгу в Рогервик. Только после смерти первого российского императора «вины» с Орлова сняли и чин вернули.
28
Коллежский советник – штатский чин VI класса по Табели о рангах, приравнивался к пехотному полковнику.
В 1726 году 53-летний полковник венчался вторым браком с шестнадцатилетней Ириной Ивановной Зиновьевой, с которой народил славных сыновей. Он ещё успел послужить в Низовом корпусе в «новоприсоединённых» после Персидского похода Петра I провинциях Ирана, затем заготавливал мундиры для армейских полков, описывал конфискованные пожитки кабинет-министра А. П. Волынского, хоронил государыню Анну Иоанновну. Просился в отставку, но отпущен не был и при Елизавете Петровне стал действительным статским советником и новгородским вице-губернатором.
Дети Григория Ивановича уже относились к новому поколению елизаветинских дворян, которые отчасти усвоили европейские моды и нравы, но ещё не слишком тянулись к просвещению и изящным искусствам; основным делом в их жизни оставалась военная служба, а развлечениями – охота и весёлая гульба.
Собиратель сплетен о происходившем при дворе Екатерины II секретарь саксонского посольства Георг Гельбиг указывал, что трое старших братьев Орловых, в их числе второй по возрасту Григорий, «вступили в шляхетский кадетский корпус, где получили очень хорошее военное образование и особенно изучили главнейшие иностранные языки, немецкий и французский. Из корпуса Григорий вышел в гвардейский пехотный полк» [29] . На деле же он, в отличие от младших братьев Фёдора и рано умершего Михаила и кузена Григория Никитича (1728–1803), сделавшего позднее отличную карьеру при дворе, в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе никогда не учился [30] .
29
Гельбиг Г. Русские избранники. Берлин, 1900. С. 288.
30
См.: Трубинов Ю. В. Кадет мнимый и кадет истинный. Был ли Григорий Орлов в Кадетском корпусе? // Труды Государственного Эрмитажа. Т. XXXII. Петровское время в лицах. СПб., 2006. С. 235.