Фавориты Фортуны

Маккалоу Колин

— Есть на самом деле еще одно условие.

— Какое? — устало спросил Птолемей Александр.

— Я уверен, что в банке в Тире у тебя есть две тысячи талантов золотом, положенные туда твоей бабкой, третьей царицей Клеопатрой. Митридат забрал то, что она оставила на острове Кос, но не тронул деньги, которые она сохранила в Тире. А царю Тиграну еще не удалось подчинить Финикию. Он слишком занят евреями. Ты оставишь Риму еще эти две тысячи талантов золотом.

Один взгляд на лицо Суллы посоветовал его величеству не возражать. Он снова пожал плечами и кивнул.

Вошел секретарь Флоскул.

Птолемей Александр послал одного из рабов за своими печатями и картушем, и вскоре завещание было составлено и подписано в присутствии свидетелей.

— Я за тебя отдам его весталкам, — сказал Сулла, вставая, — поскольку ты не можешь пересекать померия.

Через два дня Птолемей Александр-младший выехал из Рима вместе с делегацией александрийцев и сел на корабль в Путеолах, чтобы отправиться в Африку. В этом месте можно было сравнительно легко пересечь Средиземное море, потом, придерживаясь африканского побережья, доплыть до Киренаики, а из Киренаики попасть в Александрию. Кроме того, новый царь Египта не хотел приближаться к владениям Митридата или Тиграна. Он не доверял своей удаче.

Весной из Александрии пришло новое срочное известие. Агент Рима (римлянин, якобы занимавшийся торговлей) писал, что с царем Птолемеем Александром Вторым случилось несчастье. Благополучно прибыв на родину после длительного путешествия, он немедленно женился на своей сводной сестре царице Беренике. Он правил как царь Египта девятнадцать дней, в течение которых ему удавалось скрывать растущую ненависть к своей жене. Но на девятнадцатый день правления, очевидно считая свою сорокалетнюю жену-сестру-царицу ничтожеством, он убил эту женщину. Но она довольно долго правила перед тем вместе со своим отцом. Граждане Александрии обожали ее. Они ворвались во дворец, похитили царя Птолемея Александра Второго и буквально разорвали его на куски — своего рода бесплатное представление на рыночной площади. Таким образом, в Египте не стало ни царя, ни царицы. Страна пребывает в состоянии хаоса.

— Великолепно! — воскликнул Сулла, прочитав письмо своего агента, и направил посольство из римских сенаторов во главе с бывшим консулом и экс-цензором Марком Перперной в Александрию с последней волей царя Птолемея Александра Второго и распоряжением на случай его смерти. Посланникам Суллы было также приказано по пути домой заехать в Тир, чтобы забрать оттуда золото.

С того времени до новогоднего дня третьего года правления Суллы никаких известий не поступало.

— Наше путешествие преследовала неудача, — рассказал Марк Перперна. — Корабль потерпел крушение у Крита, нас взяли в плен пираты. Потребовалось два месяца, чтобы найти деньги для выкупа, а потом пришлось плыть до Кирены и, держась ближе к Ливийскому побережью, добираться до Александрии.

— На пиратском судне? — уточнил Сулла.

Он сознавал всю серьезность новости, однако с трудом сдерживал смех. Перперна выглядел таким старым и сморщенным… таким испуганным!

— Как ты проницательно заметил, — да, на пиратском судне.

— И что случилось, когда вы приехали в Александрию?

— Ничего хорошего, Луций Корнелий. Ничего хорошего! — Перперна глубоко вздохнул. — Александрийцы действовали быстро и эффективно. Они точно

знали, куда надо послать людей после убийства царя Птолемея Александра.

— Для чего послать, Перперна?

— Послать за двумя побочными сыновьями Птолемея Сотера, Луций Корнелий. Они обратились к царю Тиграну в Сирию с просьбой отдать им обоих молодых людей: старшего, чтобы править Египтом, и младшего, чтобы править Кипром.

— Умно, но не неожиданно, — заметил Сулла. — Продолжай.

— К тому времени как мы достигли Александрии, царь Птолемей Авлет уже сидел на троне вместе со своей женой, дочерью царя Митридата. Ее называют теперь царица Клеопатра Трифена. Его младшего брата, которого александрийцы решили именовать Птолемеем Кипрским, послали на Кипр. Его жена, другая дочь Митридата, поехала с ним.

— И как ее зовут?

— Митридатида Нисса.

— Все это незаконно, — нахмурился Сулла.

— Александрийцы так не думают.

— Продолжай, Перперна, продолжай! Скажи мне худшее.

— Ну, конечно, мы предъявили завещание и сообщили александрийцам, что пришли официально аннексировать Египет, как провинцию империи Рима.

— И что они на это сказали, Перперна?

— Они посмеялись над нами, Луций Корнелий. Их адвокаты принялись разными способами доказывать, что завещание не имеет силы. Потом они показали нам царя и царицу и объявили, что уже нашли законных наследников.

— Но они вовсе не законные!

— Только согласно римскому праву, говорят они. А к Египту оно неприменимо. Согласно египетскому праву, которое выглядит так, словно состоит большей частью из правил, сочиненных экспромтом, лишь бы поддерживать все, что считают нужным александрийцы, их новые царь и царица совершенно законны.

— Так что же ты сделал, Перперна?

— А что я мог сделать, Луций Корнелий? Александрия кишит солдатами! Мы возблагодарили наших римских богов за то, что нам удалось выбраться из Египта живыми и невредимыми.

— Ну и правильно, — сказал Сулла, не желая срывать злобу на недостойном этого объекте. — Но факт остается фактом. Завещание имеет силу. — Он побарабанил пальцами по столу. — Египет принадлежит Риму. К сожалению, в настоящее время Рим немногое может сделать. Мне пришлось послать четырнадцать легионов в Испанию, чтобы справиться с Квинтом Серторием, и я не хочу добавлять расходы казне, развязывая еще одну кампанию на другом конце света. Только не с Тиграном, который тиранит большую часть Сирии и сейчас, когда парфянские наследники вовлечены в гражданскую войну, находится вблизи Египта. Завещание у тебя?

— О да, Луций Корнелий.

— Тогда завтра я сообщу Сенату обо всем, что случилось, и верну завещание весталкам. Пусть лежит у них до того дня, когда Рим сможет позволить себе аннексировать Египет силой — это единственный способ, которым мы можем вступить в права наследства, я думаю.

— Египет сказочно богат.

— Это для меня не новость, Перперна! Птолемеи сидят на величайшем сокровище мира, в одной из богатейших стран Ойкумены. — По выражению лица Суллы было видно, что он закончил беседу, но, как бы между прочим, он добавил: — Полагаю также, это значит, что вы не получили двух тысяч талантов золотом в Тире?