Файл №212. Обри
Шрифт:
— Ну, тебе лучше? — сочувственно спросила она.
— Да, мне уже хорошо, — не очень дррке-любно откликнулась Морроу и потянулась за полотенцем.
— Тебе сейчас, наверное, трудно, — делая вид, что не замечает ее тона, продолжала Дэйна. — Я тоже когда-то имела привычку влюбляться в тех, с кем работаю… — Она вздохнула — на сей раз, вполне искренне. — Но тогда отношения на работе становятся такими запутанными… особенно, если он женат…
Би Джей замерла со скомканной бумажной салфеткой в руках.
— Ты ведь беременна, не так ли? — вскользь бросила
Морроу молчала, закаменев лицом: губы поджаты, глаза смотрят в зеркало, и только на щеках начинают проступать яркие алые пятна. Не дождавшись ответа, Скалли развернулась и медленно двинулась к выходу.
— А что, уже заметно? — вопрос Би Джей догнал ее уже в дверях.
— Да нет, не очень, — пряча победную улыбку, поспешила успокоить Скалли. — И тут детектива Морроу, гордость полиции Обри, прорвало. Би Джей заговорила — быстро, захлебываясь, словно спеша выплеснуть все то, что накопилось в душе за месяцы вынужденного молчания, в течение которых она вынуждена была таить свои чувства от всех окружающих, а порой — даже от самой себя…
— Теперь я понимаю, почему мать родила меня одну, — говорила Би Джей. — Это совсем не так просто, как может показаться, пожалуй, это выше моих сил… Даже один ребенок — это слишком… Мать рассказывала мне про тошноту, но не рассказывала про кошмары. — Би Джей каким-то зябким движением провела рукой по растрепавшимся волосам.
— Какие кошмары? — Скалли насторожилась.
— Они всегда одинаковые, — тряхнула головой Морроу. — Я нахожусь в доме… В знакомом доме, знакомом до боли, — но я никак не могу вспомнить, откуда знакомом и в связи с чем… И в этом доме всегда есть женщина, которой больно, и есть зеркало, в котором отражается мужчина… — Она бросила такой тяжелый пристальный взгляд в зеркало над умывальником, как будто там был ее злейший враг. — Во сне я даже узнаю лицо этого мужчины… хотя утром, конечно, никак не могу вспомнить, кто это был. Я его не знаю. И главное, что я помню отчетливее всего, — это кровь. Много крови, лужа, отчетливо, как наяву…
Она осеклась и замолчала.
— Вы кому-нибудь рассказывали об этих кошмарах? — мягко спросила Скалли.
Морроу покачала головой, постепенно приходя в себя:
— Нет уж… наверняка все это последствия беременности. Если бы кто-то узнал, что я беременна… Брайан бы меня убил, расскажи я кому. — Она невесело улыбнулась.
— И что же вы будете делать?
— Ну, я не знаю… — сказала Би Джей и надолго замолчала.
— …Би Джей беременна, и Тильман — отец, — первым делом выпалила Скалли, вернувшись к Молдеру, дремлющему перед монитором в позе роденовского мыслителя.
Следом в комнату вошла Морроу — притихшая и поникшая. Впрочем, несмотря на заплаканные глаза и частично смытую косметику, обморочная бледность покинула ее лицо, и всем своим видом Би Джей демонстрировала бодрость и готовность к сотрудничеству.
— Э-э… Я выделил точки… — с полуслова, чтобы скрыть неловкость, начал свой отчет Призрак, стараясь не смотреть в сторону Би Джей, — совместил их и получил буквы.
Он ткнул пальцем в
— Вот, смотрите. Если вероятность девяносто процентов, то это буква «Р». Если снизить вероятность распознавания до семидесяти девяти, то у нас получаются еще «А» и «Т». А может быть, это и какие-то иные буквы. В конце концов, никто не может поручиться за почерк убийцы, особенно если учесть, что писал он бритвой на ребрах еще живых жертв…
— Может, это вообще не слово, а случайные царапины, — Скалли не спешила разделить даже этот, весьма относительный энтузиазм напарника.
— Если бы мы могли вскрыть могилы еще кого-нибудь из жертв Лезвия… — почти мечтательно пробормотал Молдер. — Мы бы наверняка определили, что и как…
— Но нам потребуется постановление суда… На это уйдет еще пара дней.
Тем временем Би Джей вновь склонилась над многострадальным костяком, беззвучно шевеля губами.
— «Брат», — произнесла она наконец.
— Что? — не понял Молдер, все еще погруженный в размышления об эксгумации.
— Я знаю, что здесь за надпись, — дрожащим голосом объяснила Морроу. — На ребрах написано «брат».
Пальцы Призрака забегали по клавишам.
— Точно! — выдохнул он, с обожанием глядя на новый рисунок, складывающийся на экране. — Вы правы!
Стопроцентно верная реконструкция…
— Би Джей! — на пороге лаборатории, нахмурив брови, стоял шеф полиции Брайан Тильман, собственной персоной. Заглянув напоследок пожелать припозднившимся федеральным агентам удачи, он никак не ожидал встретить здесь своего лучшего сотрудника, активно помогающего чужакам. — Би Джей, что здесь происходит?
— Да так, ничего особенного… — детектив Морроу обняла себя за плечи и зябко поежилась под грозным взглядом начальника.
— Ну, мы… — начал, вставая со своего места Молдер. но Тильман не стал его слушать. Шеф полиции сделал один широкий шаг и подхватил со стола папку с личным делом агента Чей-ни, раскрытую на фотографии одной из жертв Лезвия.
— А это у вас откуда? Это фото с места преступления! Они были опечатаны. Никому не разрешено иметь к ним доступ.
— Это ошибка, — стараясь сохранить вежливость, попытался объяснить Молдер. — Фото было сделано в 1942 году.
— Но убийство произошло три дня назад!
— Нет, — вступила Скалли. — Эти фотографии сделали федеральные агенты Ле Беттер и Чейни, расследуя убийства, случившиеся перед самым их исчезновением. В конце концов, посмотрите на переплет.
Брайан захлопнул папку и озадаченно уставился на украшающий переплет ветхий клочок бумаги с выведенными словами: «Дело закрыто. 1942 год.»
— Три дня назад убили молодую женщину, — после долгого молчания, не поднимая глаз, устало сказал он. — На груди у нее было вырезано слово «сестра». И это же слово — написано на стене. Только я, патологоанатом и мой ближайший помощник знали все обстоятельства дела…