Файл №218. Ужасающая симметрия
Шрифт:
понравились, - она оглядела Малдера каким-то новым, более заинтересованным, но слишком уж оценивающим взглядом.
Малдер был уверен, что не ошибся.
– А как переводится то, что показал я?
– спросил он.
Мисс Эмброуз, поджав губы, недоуменно шевельнула плечами.
– Человек - надо - спасать - человек.
Малдер помолчал.
– По-вашему, это бессмыслица?
– спросил он.
– Полный бред. Так где она? Где Софи?
– Ее нет.
У мисс Эмброуз вытянулось
миг в кармане пальто у Скалли запищал мобильный телефон. Скалли сделала всем
знак молчать.
– Да?
– Агент Скалли?
– Да.
– Опять та же фишка. Здоровенная обезьяна, как из-под земли у возникла
на шоссе, прямо перед экскурсионным автобусом с детьми. Водитель ничего не
успел сделать… Ее так ударило, что…
– Софи!!!
– словно получив смертельную рану, отчаянно закричала мисс
Эмброуз.- О, нет! Девочка моя! Софи! Нет!!
– Дети пострадали?
– напряженно спросила Скалли.
– Уточняем. Наверняка сломала руку девочка, и у парнишки одного вроде
как легкое сотрясение мозга… остальные, похоже, отделались царапинами.
– Едем к вам, - сказала Скалли.
О, Софи…
Мисс Эмброуз рыдала всю дорогу до места катастрофы.
Бензоколонка в окрестностях
Бойсе
Сумерки подкрались по-осеннему быстро. Светло-серое клочковатое небо
сделалось просто серым, потом свинцово-серым, и у бесчисленных машин, летящих по шоссе, рубиново запылали габариты.
– Ты не устал?
– спросила Скалли.
– Хочешь, я поведу?
Малдер отрицательно качнул головой.
– Нет. Я так быстрее выздоравливаю.
Они были в дороге уже два часа.
– Надо заправиться, - сказал Малдер, увидев впереди бензоколонку, и
сбросил скорость.
– Я выйду, разомнусь немного, - сказала Скалли.
– Конечно.
Когда машина, мягко клюнув носом, остановилась, и служитель торопливо
побежал со шлангом в руке, Скалли, уже взявшись было за ручку своей дверцы, снова выпустила ее и полезла в сумочку.
– Посмотри, что я нашла в тамошней библиотеке,- нехотя сказала она,-
Рылась в подшивках старых газет, хотела посмотреть, когда начались эти
похищения и как на них реагировали в городке поначалу… Вот. Надеюсь, слово
“пропавшие” указывает не на похищение пришельцами, а просто на то, что этих
видов у нас на материке не осталось.
Она протянула Малдеру ксерокопию газетной статьи. Статья называлась
“Натуралисты Уилла Эмброуз и Каэл Ланг будут возвращать в США пропавших
животных”. Над гордым заголовком красовалась большая фотографиям
Уилла, молодые, веселые и, очевидно, совершенно счастливые, стояли, обнявшись, а на плече у Каэла уютно устроилась маленькая смешная горилла.
Шевелюру Каэл по тогдашней моде отрастил чуть ли не до лопаток, и похоже
было, что юная Софи собирается по-хозяйски вить из них гнездо.
Малдер долго смотрел на фотографию, потом вернул ксерокопию Скалли.
– Не буду читать, - сказал он. Помолчал.- Как все-таки тесен мир!
– Я с самого начала чувствовала, что между ними когда-то что-то…
– Все, - прервал ее на миг опять ставший стальным Малдер.
– Забыли.
Скалли вышла из машины.
После теплого салона на вечернем октябрьском ветру было особенно
промозгло и зябко. Подняв воротник, поглубже засунув руки в карманы, Скалли
медленно пошла вдоль заправочных автоматов. С надсадным пролетающим
шуршанием неслись машины по шоссе.
Гуманист Малдер, думала она, убежден, что они просто пытаются спасти
вымирающие виды. Зачем? Зачем это им? Но даже если и так - на поверку
получается настолько отвратительно, что… Что - что? Что лучше смерть? Нет, не лучше. Но если они вдруг решат; что и мы вымираем тоже? Если они…
кто-то… начнут проделывать все это с людьми? Например, со мной?
Но мы же проделываем с животными… Чего только мы с ними не
проделываем. Значит, нам можно? Почему? Потому что они, эти животные - наши?
Но вдруг они тоже убеждены, что мы - их? И будут стараться ради нашего блага, как мы подчас ради блага животных стараемся -так, что, если
посмотреть непредвзято, волосы дыбом встают, будто от вида печей
Бухенвальда… А как нам правильно жить с братьями меньшими, как? Чтобы не
провоцировать тех, кто выше нас, на скопированные с наших жестокие ошибки?
Как? Что можно предложить помимо обывательского умильного равнодушия?
Шизоидное стремление к свободе - к своей и заодно, якобы, ко всеобщей?
Не заботиться ни о ком, выкинуть всех из души и из жизни под предлогом того, будто подарил им самое, дескать, ценное - свободу?
Или истерическая любовь к животным, порожденная одной только проевшей
душу насквозь черной ненавистью к людям?
Не греет.
Лучше не думать. Лучше забыть.
Из-за угла осторожно, ежесекундно готовая прянуть обратно, выступила на
цыпочках маленькая, худая, облезлая кошка. Замерла, увидев Скалли. Передняя
лапа вкрадчиво и воровато зависла в воздухе.
– Кс-кс, - машинально сказала Скалли. Обтянутый полосато-серой шерстью
скелетик будто того и ждал. Скалли ахнуть не успела - киска уже, едва слышно