Файл №704. Биплан-призрак
Шрифт:
В последние годы нашей совместной работы в ФБР я уже отчаялась излечить Кеннеди от этой идеи-фикс. Делала вид, что соглашаюсь со всеми бредовыми выкладками. И очень радовалась, что занятия частно-детективной практикой излечили моего коллегу…
Но вот все вернулось на круги своя.
Потому что перед нами лежал труп с раной, нанесенной узким острым предметом в основание черепа.
Впрочем, все по порядку…
Любопытство, как известно, губит кошек. Как выяснилось, судмедэкспертов - тоже.
Меня оно сгубило, когда в офисе детективного агентства «Бейкер-стрит, 221» раздался телефонный звонок и голос
Предложение было заманчивым и раздумывала я недолго. Через полчаса после разговора я решительно объявила Кеннеди, что лечу в Кейптаун, и далее - в Антарктиду. Он не менее решительно объявил, что одну меня не отпустит. Дескать, без его опеки я провалюсь в ледяную трещину или вмерзну в лед, меня заклюют пингвины или загрызет морской леопард - зверь, судя по названию, крайне опасный и кровожадный [21] .
21
Животное из семейства тюленей, обитающее у берегов Антарктиды. Питается рыбой, иногда водоплавающими птицами. Случаи нападения морских леопардов на судмедэкспертов не зафиксированы.
Естественно, все эти надуманные опасения за мою жизнь и здоровье прикрывали жгучее желание Кеннеди своими глазами взглянуть на Хомо Антарктикуса. Я сильно подозревала, что он надеется увидеть обледеневшего гуманоида не совсем земного происхождения…
… По-моему, Монлезье-Бланш отнюдь не обрадовался, увидев, что я спускаюсь по трапу самолета в компании Кеннеди. Виду, конечно, не подал - не то у него было воспитание. Но неприязнь к моему коллеге у знаменитого полярника возникла еще в Кейптаунском аэропорту. В дальнейшем она только крепла. И стала одной из косвенных причин разыгравшейся в Антарктиде трагедии.
В самолете, два дня спустя вылетевшем из Кейптауна на Землю Эндерби, находилось, кроме экипажа, три человека: я, Кеннеди и Бланш. Плюс огромное количество ящиков с аппаратурой.
Дело в том, что на международной станции «Эндерби» сейчас происходила пересменка. Двадцать полярников, прилетевших вместе с Бланшем на Большую землю, радостно разъехались по родным странам - писать отчеты в свои академии и институты… Ну и тратить заработанные немалые деньги, разумеется.
На станции, в отсутствие начальника и большей части персонала, за порядком приглядывали шесть человек, до истечения контрактов которых оставалось еще по четыре месяца. Такая схема была достаточна разумна - три четверти персонала раз в год сменяются, а оставшиеся помогают вновь прибывшим освоиться и лишь затем уезжают сами.
Но имелась в нынешней пересменке одна необычная деталь.
Стандартный порядок был следующий: на станцию прилетал самолет, груженый продовольствием и прочими необходимыми припасами. На нем же вывозили в Кейптаун полярников, чьи контракты закончились. И тут же, следующим рейсом, на Землю Эндерби летела следующая партия (удвоенному численному составу на станции просто не разместиться, а нелетная погода над Антарктикой не редкость).
Но сейчас, как я уже упоминала, в самолете находились лишь три пассажира. Монлезье-Бланш и Кеннеди - то взял с большой неохотой, намекая, что ледяная взлетно-посадочная полоса на станции весьма коротка, и лишние восемьдесят килограммов могут создать нам проблемы при посадке… А ничего из
На вопрос - а почему с нами не летит следующая смена?
– Бланш ответил, что в самый последний момент личный состав подвергся большим изменениям. Дескать, все дело в найденном антаркте, которому полярники успели дать ласковое прозвище «Анти». По словам начальника станции, восемь стран-участниц проекта «Эндерби» никак не могли поделить совершенно неожиданную находку. И решили произвести первичные исследования коллективно, прямо на месте. Для этих исследований мы и везем сейчас необходимую аппаратуру. А спешащие из своих университетов специалисты в различных областях медицины и биологии просто не успели собраться в Кейптауне, они еще будут подъезжать в Южную Африку в течение недели.
Именно эту неделю Монлезье и предлагал провести мне на станции - и улететь самолетом, который привезет ученых, жаждущих познакомиться с Анти. Кеннеди он не предлагал ничего, словно тот был лишь моим бессловесным телохранителем.
Звучали слова Бланша логично. Здраво. Но…
Но у меня зародилось подозрение: чего-то он недоговаривает… Однако лишь на станции я поняла, в чем дело.
Жил персонал «Эндерби» в условиях более чем спартанских. Как на подводной лодке - ни одного лишнего кубического фута пространства. Когда все необходимое для жизни приходится завозить с Большой земли, - то обогревать эти лишние футы будет непозволительной роскошью. Особенно если на улице мороз в минус шестьдесят градусов [22]– не редкость. Спальнями полярникам служили крохотные четырехместные клетушки - и никаких преимуществ не было даже у начальника экспедиции. Естественно, в таких условиях возможностей для личной жизни практически нет.
22
По шкале Фаренгейта. Чуть холоднее минус 50 по Цельсию.
Но Монлезье, приглашая меня, явно рассчитывал не только удивить гостью айсбергами, пингвинами и полярными сияниями. И серией хитрых маневров расчистил место для амурных подвигов. Тут я, впрочем, сама виновата - не стоило подавать ученому несбыточных надежд еще при первом знакомстве…
Самолет, нагруженный лишь результатами шестимесячных трудов обитателей «Эндерби», взлетел, разбежавшись по ледяной, чем-то посыпанной полосе (кстати, не настолько она оказалась короткая, как плакался нам Бланш).
Мы остались одни. Вокруг был лед, лед и лед… Почти трехкилометровая ледяная шапка отделяла нас от поверхности земли.
И мне вдруг подумалось, что она, эта земля, терпеливо ждет своего часа. Ждет, когда лед и снег растают, затопив Нью-Йорк и Петербург, Сан-Франциско и Стамбул, когда обезумевшие от наступающей на пятки воды люди начнут беспощадную резню за плоскогорья и возвышенности… Кто и что освободится тогда из ледяного плена на шестом континенте?
Никто толком не знает…
Лунная поверхность - и то исследована лучше.
Три индийских слепца получили куда больше информации о слоне, которого они щупали-дергали за всевозможные органы, - чем мы, со своими штольнями и пробными бурениями, узнали о поверхности Антарктиды. Более-менее изучены лишь выступающие поверхности здешних гор.
Монлезье-Бланш всегда приводил банальный пример: представьте, говорил он, что подобный слой льда покрыл США. Наружу торчат лишь Кордильеры да самые высокие пики Аппалачей. Много ли смогут узнать исследователи грядущих тысячелетий о нашей цивилизации? Хорошо, если тычась наудачу сквозь шапку льда, они угодят в какой-нибудь мегаполис или некогда густонаселенную Новую Англию. А если в Техас или Аляску?