Файролл. Петля судеб. Том 1
Шрифт:
– А я вообще собираюсь ходить смотреть на бои, – сообщил всем Глен. – Интересно же!
– Тотализатор опять-таки, – тихонько добавил Амадзе.
– Короче, – я хлопнул в ладоши, – кто придет, тот с нами. Кто не придет, с того момента он играет сам по себе. И чтобы после не возникло непонимания – чужаки в Пограничье никому не нужны, поскольку в лихую годину вокруг должны быть только свои, те, кому можно доверять и кто не ударит в спину. Не так ли, ваше величество?
– Пограничье – край, где все всем родня, – отозвался Лоссорнах. – Либо так, либо никак.
– Так он вроде в Эйгене прижился до такой степени, что про родные края вовсе забыл? – удивился я. – Видел я его не так давно, в нем от горца ничего не осталось. Он усы – и те сбрил.
– То-то и плохо, – буркнул король. – Верность родной земле испарилась, а память осталась. Бран – хороший воин и отличный следопыт, он много тайных троп и заповедных путей знает. Кто ведает, что придет в голову Анне, особенно если учесть, что вокруг нее теперь кто только не вьется? К тому же, насколько мне известно, в Эйгене повсюду звучит имя богини Месмерты, а та не сильно жалует мать нашу Тиамат. Потому и охота пообщаться с ним, сказать, чтобы он не забывал свои корни и помнил, что есть вещи на порядок выше, чем женщина. Даже если та королева.
Вот еще одно подтверждение того, что не стоит откладывать в дальний ящик визит в Эйген. Этот нарыв надо так или иначе вскрывать. Военным путем не получится, слабоваты мы против них, выходит, придется вести тайную войну. Главное, чтобы Вайлериуса раньше того не придушили в камере. Или, что хуже, кто-то другой не додумался его освободить. Не думаю, что меня одного усиление влияния Месмерты в Западной Марке беспокоит.
– Хейген, твои слова здорово смахивают на ультиматум, – мерно произнес Старый.
– Вот что я скажу тебе, Гедрон, – произнес я, – мы свели знакомство давным-давно, еще тогда, когда я под руководством Седой Ведьмы твою крепость штурмом брал. В тот момент мы были неприятели, верно. Неприятели, но все же не враги. Не было между нами злобы, понимаешь? И не хочется, чтобы она возникла сейчас, когда мы превратились в союзников. Потому лично я очень хочу верить в то, что в воскресенье утром увижу тебя на лугу близ храма. На этом предлагаю данный вопрос считать закрытым до послезавтра.
– Так вроде больше ничего особо и не скажешь. – Потянулся Амадзе. – Все ясно и понятно. Что у нас еще имеется на повестке дня? Какие вопросы?
– Да никаких, – одновременно сказали Айболитка и Кролина.
– Странные мы всё же люди, – отметила Ведьма. – В обычное время из-за разных пустяков, яйца выеденного не стоящих, часами можем спорить, а в дни великих перемен и поговорить не о чем. Ладно, тогда всем до воскресенья. Ну или почти всем. Да, Старый?
– Поживем – увидим. – Гедрон встал из-за стола, коротко кивнул присутствующим, отвесил поклон королю и вышел из залы.
– Похоже, опять он на меня обиделся, – вздохнула глава «Гончих Смерти», тоже поднимаясь со стула. – Ужас, какими нервными все из-за этого
– Тебя можно на пару слов? – обратился я к ней. – Есть один вопрос.
– Разумеется. – Седая Ведьма коротко кивнула в сторону выхода. – Я не то что некоторые гордецы, потому всегда открыта к диалогу.
– Не пережимай, – попросил ее Глен, – не стоит. Да, Гедрон поступил не так, как мы, но это не повод его хаять, тем более за спиной. Тебя этот поступок не красит.
– Хорошо сказано, – признала Ведьма. – Да и не права я. Похвастаться и поругаться Старый любил всегда, но гордыни или трусости за ним не водилось никогда. Просто мы так давно не любим друг друга, что трудно удержаться от шпильки.
– А за что? – пропищала со своей верхотуры фея. – Чего он сделал, что ты на него так разозлилась?
– Не я на него, а он на меня, – поправила Трень-Брень лидерша «Гончих». – Мы с ним не сошлись в кое-каких вопросах, связанных с игровыми тактикой и стратегией, да так сильно, что после вовсе общаться перестали. В смысле очно. Впрочем, не стану врать, к примирению я особо не стремилась и замок его разнесла по кирпичику с огромным удовольствием. Да вот, лидер твой сам все видел, собственными глазами. И даже участвовал в сём действе. Он ведь тот еще пострел, везде поспел.
– Неожиданно. – Уставилась на меня Айболитка. – Ты не говорил нам, что состоял в «Гончих Смерти».
– Потому что этого и не было. Я тогда играл в «Буревестниках», клане не слишком высокопоставленном, но стремящемся к тому. Он числился среди вассалов «Гончих», потому при штурме цитадели «Диких» был поставлен под ружье и отправлен в первых рядах на прорыв обороны.
– Не вассалов, а союзников. – Нахмурилась Седая Ведьма. – И никто вас как пушечное мясо не использовал, мы плечом к плечу с вами шли. Что до «Мышонка» – ты на него сам залез, между прочим, тебя туда никто не тянул.
– На кого ты залез? – Вытаращил глаза Глен. – А?
– Да башня осадная так называлась, – пояснил я. – И да, чистая правда, меня к этим смертникам случайно занесло, просто в какой-то момент повернул в траншее не туда. Ох, как Элина орала, заметив меня на верхней палубе этого самого «Мышонка»! Видели бы вы ее.
– А кто такая Элина? – спросила у меня Мысь.
– Да лидер «Буревестников». Та еще зануда. Что бы я ни делал, все не так, все не эдак, вечно всем недовольна. Причем у меня и в мыслях не было ее бесить или выводить из себя, но она все равно чуть что – так сразу орать начинала.
– Мы сейчас обо мне и Кролине разговор ведем? – невинно осведомилась сверху Трень-Брень. – Или я что-то пропустила?
Слав и Снуфф одновременно расхохотались, Кро поджала губы, Вахмурка одобрительно крякнул.
– Ладно, вечер воспоминаний окончен, – подытожила Ведьма. – О чем хотел поговорить-то?
– Ребята, без обид, – произнес я, подхватил женщину под локоток и вывел ее в коридор.
– Прямо тайна? – заинтересованно уточнила Ведьма, переходя на полушепот. – Мы устроим небольшой заговор? Или большой? Или даже не заговор, а переворот?