Фэ-эй

Орлов Юрий Николаевич

Значит, их было трое в доме: девушка, мать девушки и старуха.

К весне они разыграли с Партнёром партию, которая затянулась. Сумрак того дома вплёлся в игру. Целитель ставил камень за камнем, наносил на ткань доски тягучий и болезненный

узор из чёрных камней, заманивая в его паутину белую группу, которая крепко вплеталась в эту паутину, повинуясь всплескам тэсудзи, законам тюбана и стратегическим замыслам Партнёра. Они останавливались, наблюдали за узором камней и сходились на том, что лишь одно неверное движение таит в себе разрушение форм, внедрение червоточины и гибель — катастрофическую и неизбежную смерть белых. Но может произойти и разрыв чёрного кольца, который приведёт к возникновению нескольких смертельных ран в построении Чёрных, и тогда уже для них битва будет закончена полной капитуляцией. И все эти замысловатые изгибы от углов к центру, взаимосвязанность и взаимозависимость камней угрожающих и стремящихся жить теперь уже должны были превратиться в две большие армии, одна из которых могла погибнуть в полном составе. Теперь уже не виделась ясность — Белые ли поддаются уловкам Чёрных или же происходит как раз обратное.

И тогда Целитель обратился к отцу девушки, привлекая нейтральный и бездействующий потенциал, будто павшего, но всё ещё живого и находящегося на поле боя воина. Вот стоит он, как тот одинокий камень в неоконченной пока

ещё партии, окружённый со всех сторон, обесцвеченный чужеродными влияниями, будто ожидая, что к нему на помощь придёт некто более сильный и поможет освободиться или хотя бы достойно умереть.

Что произойдёт, когда отец вдруг проявит себя как личность, проснувшаяся к борьбе за себя и подобных себе, Целитель пока только предвидел, ибо ему приходилось иногда отключать все эмоции и чувства, даже такие, как сострадание. Он знал (имея натуру человека доброго и сострадательного): это влияет на принятие трезвых решений, а также на здоровье самого Целителя, знал, что сострадание, как любое доброе чувство, имеет определённую границу, за пределами которой превращается уже в самоистязание.

Совершив свой выбор, взявшись за работу, Целитель не колебался. Теперь, отодвинув всех, кто нуждался в его руках, он остался наедине с этим домом, этой девушкой. Ему порой даже виделось, будто здесь, в этой семье, опутанной напряжёнными нитями ненависти и страха, находится средоточие всех бед человечества, что через этот дом и эту девушку как раз и происходит внедрение сил низверженного духа.

Он возвращался домой. Яркая улыбка солнца сопровождала пение птиц и слышный только ему шорох распускающихся листьев. И уже гудели над цветками пчёлы.

Сегодня вечером партия будет доиграна.