Федералист
Шрифт:
Эймс отправил несколько отрядов для разрушения мостов и нападений, попутно дирижируя местными милициями. Разумеется, французы продолжали двигаться вперед, несмотря на вечные нападения из засад, раздражающие до безобразия. Гражданское население никогда не было свободно от притеснений, даже в лучшие дни жизнь военных не слишком благоустроена и солдаты нередко брали или пытались взять чужое имущество. А теперь они частенько срывались на местных жителях, и те уже не смотрели на происходящее как на нечто, их не касающееся. Репрессии вызывали ответные действия, и чем жестче вели себя республиканцы, тем больше ширилось сопротивление. Избавиться от него было
Осенью нечто подобное случилось. После очередной стычки разъяренные многочисленными потерями кирасиры ворвались в ближайший городок. Собственно, никто не сомневался в том, что тамошнее население поддерживало мятежников и сообщало им сведения о передвижениях французов. Но сжечь все дома и расстрелять несколько десятков мужчин, обвинив их в соучастии, — уже несколько неправильно без прямых доказательств.
Естественно, это подняло всю округу, эскадрон перебили до последнего человека, и гарнизоны засыпали прокламациями с обещаниями от лица Эймса в случае невозможности поймать злодеев и в будущем вешать по жребию пленных в том же количестве. Зуб за зуб, око за око. Проверять верность слову даже у генерала Дюфура решимости не хватило. На войне случается всякое, но взятие заложников и массовые расстрелы в практику не вошли, официально запрещенные приказами по армии.
Майор выбил трубку, вздохнул и, поднявшись по ступенькам, вошел в тепло дома. Чуть не на пороге встретили его взгляды офицеров. Вызов в штаб дивизии поздно вечером невольно настораживал, а в гарнизоне тайн не существует. Про гонцов от высокого начальства, сидящего в Новом Амстердаме, уже все в курсе.
— Господа, — сказал майор, — положение наше… — Тут прозвучало несколько грубейших фраз. — Имеются абсолютно достоверные сведения о скором прибытии английской эскадры к американским берегам. Британцы стремятся любыми способами ослабить мощь республиканской Франции, и флот у них сильнее. Федералы наверняка начнут требовать полной блокады побережья и бухты Нового Амстердама.
Кроме всего прочего, а это понимали все присутствующие, считая последнего прапорщика, перевозки из Франции или с той же Кубы отныне малореальны. Денег тоже не добавится. Припасы теперь требовалось брать в колониях, практически бесплатно. Если прежде перед федералами имелось преимущество в наличии оплаты за товары, тем более что немалая часть доставлялась из-за моря, то теперь оно испарилось.
Это не добавит любви к пришельцам, поскольку реквизиции и связанные с ними насилия никому не по душе. Достаточно скоро и в Батавии придется отбирать продукты с боем. Покорность прибрежных районов объяснялась скорее их корыстолюбием и развитым инстинктом самосохранения. Французский флот практически беспрепятственно мог высадить десант в любой точке. Другое дело, если вместо выбора — сжечь или отдать в обмен на золото и склоненные головы — теперь они получат конфискацию без разбора. Внезапное пробуждение патриотических чувств неминуемо.
— Достать там наших моряков, — продолжал майор, — защищенных отмелями и артиллерией фортов, основная часть из которых была построена еще американцами, нереально. Однако пользы в таком сидении ни малейшей. Посему адмирал Брюи на совещании с командующим, генералом Дюфуром, приняли решение отправить эскадру на Юг для нанесения максимального ущерба и отвлечения Континентальной армии от действий в нашем направлении.
— Мы уходим? —
Сообразительный мальчик, подумал с одобрением Жюинье.
— Нашему полку поручено двигаться в арьергарде. Тем не менее, — сказал он с нажимом, — подъем не как обычно в семь утра, а в шесть. Лично проведу смотр без малейших послаблений при упущениях. Никто из солдат не покидает строя во время движения. Вдали от населенных пунктов даже при абсолютной надобности — в сопровождении капрала. Плюс каждый батальон выделяет сержанта, двух капралов и семнадцать рядовых под командованием решительных лейтенантов. Группа следует за полком и прочесывает все дома, заросли, огороженные места, мимо которых будем проходить. Никаких отставших! Если потребуется, сажайте на телеги. Рота, потерявшая своих товарищей, будет подвергнута строгому наказанию, как и возглавляющий ее офицер.
Он проверил, насколько впечатляюще прозвучало. Кажется, добился абсолютного внимания. Такие строгости обычно внедрялись при отступлении, но в основном рассчитаны на ловлю дезертиров. В какой-то мере так и есть. По некоторым сведениям, четверть немецких наемников из пленных и даже оставшихся на свободе перешли на сторону американцев, соблазненные обещанием земли. Эймс не обманул, и каждый получил на Западе хороший участок. Там были и офицеры, что особенно поразительно. Кое-кто из них не смог отказаться от привычного образа жизни и тренировал федеральных новобранцев. А это уже не шутки.
С германскими наемниками он имел прежде дело и видел их твердость в бою. Нанимателя они не предавали, по крайней мере, пока оплата шла стабильно. И столь массовое дезертирство неприятно пахло. Зачем сражаться, рискуя получить раны или погибнуть, когда и так легко получить мечту. В Европе о наделе в сто шестьдесят акров бесплатно никто и мечтать не мог. Даже во Франции после революции. А им раздавали в два раза больше, а иногда и свыше.
От перешедших на сторону федералов не требовали воевать с прежними товарищами, что заметно успокаивало совесть. А прокламации подбрасывали тысячами, и бороться с соответствующими разговорами крайне тяжело. Тем более что, в отличие от немцев, с языком проблемы не существует и с местными тесно общаются, слушая иной раз не предназначенное для ушей нижних чинов.
— Командиры рот и батальонов держатся на флангах своих подразделений, постоянно проезжая вдоль них от головы к хвосту и строго наблюдая за тем, что происходит на марше.
Он сделал паузу.
— Если кому-то некто дорог, устройте в обозе, — сказал, поколебавшись. — Или пусть свои телеги с лошадьми используют, что безусловно удобнее и в будущем, когда мы встанем. Не знаю как федералы, но местные «патриоты» обязательно отыграются на помогавших нам. Насильно никого не заставлять, желающим идти вместе с нами оказывать максимально посильную помощь и не обижать. Вы меня поняли.
— Лучше бы мы высадились на Кубе или Гаити, — в сердцах заявил капитан Ожеро. — Раз уж воюем с Испанией, нам американцы не помеха. А богатств там не меньше, если не больше. Одни сахарные плантации чего стоят!
— Если вернемся, выскажешь от нашего общего имени Директории, — хмыкнул майор. Он подозревал, что после окончательной победы на Пиренейском полуострове острова сами попадут в карманы Парижа. А вот здешние явно налаживали связи с Британией, и с каждым годом они укреплялись. В любом случае не сейчас и не им думать о стратегии. Наверняка в хвост отступающим вцепятся целой сворой, а они пойдут в арьергарде.