Феечка кого-то бздыньк!
Шрифт:
– Погоди, то есть я – не красивый? – прищурился пленник, забыв, что с болью тянет руку за спиной, чтобы она выскользнула из пут.
– Ну как тебе сказать? – заметила фея, убирая волосы с его лица и всматриваясь. – Принц они красивые, мужественные, умные…
Пленник почувствовал, что только что в комнате пролетела стая птиц, оставив на нем кучу приветов. Но ему всего лишь упали на лицо его же волосы.
– Я понял! Ты мстишь мне за крылья фей! Не так ли? – прищурился пленник. – Если так, то мне очень жаль,
– О! – обрадовалась фея. – Я вспомнила, что делают феи в первую брачную ночь! Вспомнила! Я …
Она смутилась.
– Я подсматривала! – выдавила она из себя, и тут же принялась снимать расстегивать пленнику одежду.
– Хм… - усмехнулся он, глядя как фея возится с пуговицами.
– Знаешь, я боюсь, что будет больно, - вздохнула фея, расстегнув одежду и глядя на обнаженный торс.
– Не без этого, – усмехнулся пленник, глядя на то, как фея водит ладошками по его груди.
– Хотя, тут все зависит от мужчины…
– Ты готов? – спросила фея, вздохнув и глядя пленнику в глаза.
– Хм… А ты что, не чувствуешь? – заметил он, понимая, что вполне возможно в порыве страсти ему все-таки развяжут руки. И вот тогда… Наверное, в этот момент где-то должен громыхнуть гром – предупреждение, зловещим раскатом оповещая всех во круге о коварных планах злодея.
– Придется потерпеть, - заметила фея, положив руки ему на грудь.
– Наверное, - улыбнулся пленник, зашевелив руками за спиной, как вдруг выдал . – Ай! Ой! Ты что творишь?
Маленькие пальчики выдирали волосы у него на груди.
– Не мешай! – вздохнула фея, выдергивая по волосинке. – Любит, не любит… Любит… Не люб… Не люб… Да что ты будешь делать!
– Оу! – процедил пленник, морщась и дыша сквозь зубы.
– В первую брачную ночь феи гадают, любит или не любит жених! – заметила фея, глядя на добычу.
Пленнику казалось, что с него уже надергали на целую шубу! «Я придушу ее! Просто возьму и придушу! Ненавижу фей!», - стонал он, чувствуя, как его покидает шерсть.
– Бдзеньк! – шмыгнула носом фея, дорывая последние волосинки. – Любит, не любит…
– Люблю! Только прекрати! Фей ненавижу, то тебя обожаю! Влюбился с … Ай! Первого взгляда!
Однажды, в детстве он читал в сказке, что зло должно быть наказано. Но не ожидал, что наказание придет в виде … Ай!
«Надо учредить новую пытку!», - простонал он, пытаясь дергать плечами.
- Обож…. Ай! … аю! – цедил пленник, кроша зубы в зубной порошок.
– Не любит! – выдохнула фея, глядя на волосинку в своих тонких пальчиках. – Ты меня не любишь? Ты мне врал все это время?
Ее губы задрожали, словно она вот-вот расплачется.
– О! Так я не догадала! - заметила она, спуская взгляд на живот.
– Все, достаточно! Я люблю тебя! – вздохнул пленник.
– Любит! – дернула фея,
– У мужа спина уже затекла! – простонал он, взглядом пытаясь объяснить, что любопытство это грех!
– Так бы сразу и сказал! – опомнилась фея. И тут же принялась его щекотать.
– Нет, нет, нет, - ерзал пленник, сползая по стене на пол.
– Так лучше? – склонилась над ним красивая голова, подметая волосами лицо пленника. – Щекотка – лучшее средство от любой боли! Меня бабушка учила!
Она зевнула, расправив единственное крыло, а потом сложила его, прижав к спине. И уснула.
Ночью пленник проснулся от того, что ему стало подозрительно легко. Перед глазами промелькнуло воспоминание о том, как он прикасается к маленьким крылышкам, покрытым волшебной пыльцой. Он помнил тяжелую перчатку, которую пришлось снять, чтобы не повредить фее крылья. А еще он помнил желудь, висящий на ее шее….. «Ты убил моих маму и папу?», - рыдала фея, шарахаясь к дереву.
Он прислушался, слыша осторожные шаги и тихий плач.
– … я ненавижу людей… - послышался тихий всхлип возле замусоленного оконца. – Как же я ненавижу людей!
– Тогда зачем похитила? – спросил пленник, усмехаясь.
– А вот конкретно ты мне очень нравишься! – послышался ответ. Фея уже не плакала и направлялась к нему. – Ой, куда уползает моя гусеничка?
– Гусеничка, между прочим, хозяин в доме. Куда хочу, туда и ползу! – огрызнулся пленник.
«Гусеничкой» он еще не был. Даже в страшных снах.
Пленник привык к тому, что его называют «о, мой властелин», «о, мой зверь», «о, мой повелитель». На худой конец «мое ненасытное чудовище». Что немало льстило его мужскому самолюбию.
– А куда ползет мой червячок? – умилилась фея, пока пленник отталкивался ногами, полз к стене, на которой были прибиты полки. С одной из них виднелась перемотанная рукоять ножа.
Тоже мне, кровать нашла! Хорошо, что никто не видит его связанным, жалким и грязным!
– Послушай, - заметил пленник, быстро подняв взгляд наверх и встав спиной по стене. – Я тут краем уха слышал, что без крыльев тебя не примут обратно. Знаешь, я смогу тебе помочь. Помнишь, крылья на стене моего замка. А что если я смогу починить твое крыло. И ты снова будешь летать...
Фея застыла на месте. Она попыталась обернуться на свое порванное о ветки крыло.
– Ты, правда, можешь это сделать? – спросила она, задумавшись.
– Да, смогу, - прищурился пленник. – И мы разбежимся в разные стороны! Ты полетишь к своим, а я преспокойно буду жить в своем замке. Представь себе…
В голосе его было столько затаенного коварства!
– Ты снова летишь на своих волшебных крылышках. Подальше от меня! – продолжал пленник. – Ну как? Ты согласна?
– Я… я подумаю, - вздохнула фея, ложась сверху.