Феечка

Грабовецкая Елена Викторовна

А вот, теперь эта скрипка плакала и скучала. И ее надо было спасать. Феечка устала спасать скрипку, но мама настаивала на ее спасении еще в течение часа. Скрипочка – восьмушка была маленькая, но уже голосистая. Играть нужно было так, чтобы мама, находясь за закрытой дверью комнаты аж, в кухне, венчающей длинный коридор коммунальной квартиры, непременно все слышала.

Феечка устала играть стоя. Пока мама не видела, решила поиграть сидя. Она положила скрипку и смычок на мягкую кровать и стала примеряться, как бы сесть поудобнее. Потом она сползла с кровати, чтобы взять канифоль.Нашла

черную коробочку и побежала к месту предполагаемой учебы. Все это она старалась сделать очень быстро, чтобы не было слишком длинной паузы. Нужно сказать, что к концу года обучения ученица слегка выросла и окрепла. Поэтому, когда она случайно с разгона села на смычок, терзавший скрипку своими стаккато и форте, он не выдержал и треснул.

О, горе! Трость надломилась, ее белые конские волосы, напудренные канифолью, провисли в середине. Смычок больше не хотел играть.

– Нужно срочно соединить две половинки, но чем? – подумала юная скрипачка. Она снова спрыгнула и схватила лежащую на этажерке катушку ниток с воткнутой в ней иголкой.

Нитки не помогали – не хотели связывать и чинить смычок. Вдруг незадачливая скрипачка услышала приближающиеся шаги. Затяжную паузу в занятиях услышала мама и прибежала из кухни.

Когда она открыла дверь, то увидела пустую комнату, лежащий на кровати раненый смычок и скрипку.

Феечка превратилась в моль и влетела в шкаф. Там она держалась обеими руками за папины костюмные брюки с кожаным ремнем и просила ремень не очень сильно размахиваться, когда настанет час наказания.

Вечером пришел с работы папа и сказал, что от Фенечкиного стаккато он и сам бы сломался. Хорошо, что сломался смычок, а не скрипка, и что в субботу в Доме музыки купит новый смычок.

В субботу пошли в магазин. Вдоль стен стояли пианино, барабаны, на полках грифами вверх красовались гитары. Из выдвижного ящика продавец бережно вынул новенький смычок и пахнущую хвоей прозрачную, как большой желтый леденец, канифоль в черной пластмассовой круглой коробочке.

Поздравляю тебя с обновками, девочка, сказал продавец, протягивая ей покупки. Новый смычок вылез из бумаги и пропищал: – А ты меня не сломаешь?

– Это не выход, – почему-то сказал продавец, когда папа повел ее именно к выходу. Продавец был высокий, седой с большими темными глазами, внимательным взглядом. Он был очень похож на волшебника, который по лицам может узнать все, что происходило с детьми. Почему-то Феечка сразу его поняла. Он хотел сказать: – Если ты не хочешь заниматься музыкой, то ломать смычок – это не выход.

Глава 4. Мороженое

Феечка любила ходить в садик, даже зимой. Там было много детей, подготовки к праздникам, музыкальные занятия и много всего разного, в том числе и непонятного.

По секрету вам скажу, что она даже влюбилась в мальчика. Валик Брошкин быстро бегал, раньше всех взбирался на горку, не боялся прыгать в бассейн и знал всё-всё, даже незнакомые слова. Он умел сам завязывать шнурки и всегда помогал завязать и ей, заботливо поправлял светле колечки волос, выбивающиеся из ее голубой шапочки.

Когда Милка его стала обнимать под предлогом,

что она не пускает его прыгать в бассейн, он оттолкнул ее и сказал, чтобы она куда-то пошла. Взявшись за руки, Валик и Фенечка прыгнули в бассейн вместе – там были уже первые тонкие, крохотные снежинки, легшие прямо на желте листья, застывшая, как кружево, паутина в инее. Все это серебрилось и было интересно его рассматривать в ярких, но уже холодных солнечных лучах. Потом Валик сказал:

– Давай вместе вспоминать вкус мороженого, ты помнишь, какое оно? Давай представим, что жарко, и мы едим мороженое, а оно тает.

–А почему оно тает? – спросила Фенечка, – мне мама давала такое белое, мягкое с клубникой, и оно не таяло.

– Вот, придет мой папа и обязательно мне принесет мороженое, тогда я дам тебе попробовать его.

В половине пятого за Валиком пришел папа, у него было два мороженых в стаканчиках. Валик подбежал к нему вместе с Феечкой и стал объяснять, что она никогда не ела мороженого. Он схватил у папы мороженое и показал стоящей рядом подружке, потом помахал ей рукой и, смеясь, ушел домой.

Когда пришла мама, Фенечка была задумчивая и грустная. По дороге домой на расспросы мамы ответила:

– Мама, как ты могла? Ты же меня всю жизнь обманывала!

Мама широко раскрыла глаза и насторожилась, замерла и вся превратилась в слух. А Фенечка продолжала:

– Мне Валик все рассказал! Я знаю теперь, что такое мороженое. Оно холодное, как лед, и во рту тает. А ты мне давала творожок и говорила, что это мороженое!

Мама почему-то с облегчением выдохнула – от Валика можно было ожидать, по ее мнению, чего угодно.

Было морозно, падали первые, редкие снежинки, очень маленькие, но на черной Фениной шубке было видно – они красивы, как маленькие звездочки. Лужи подёрнулись тонким ледком, деревья кутались в серые шали облаков. Все мороженщицы попрятались и укатили свои тележки с разными видами мороженого, пришлось идти в магазин. Мама купила им настоящее мороженое, с условием, что есть его они будут дома, ложечками, с теплым чаем, потому что было так холодно, что мороженое было твердое, как камень.

Папа предложил его чуть-чуть подогреть в железной кружке, потому что подтаявшее, как летом, мороженое – вкуснее. Фенечка так хотела попробовать мороженое, что не могла дождаться. Когда папа отвернулся, схватила кружку за ручку и быстро отпила. О, горе! Край кружки был таким горячим, что она обожгла губы и заревела. Прибежала мама, смазала губы маслом, теперь они стали большие, лоснились, как пирожки и болели.

На следующий день ее ждала душевная боль и первая трагедия в жизни.

В садике первой к ней подбежала Милка: – Ты чего такая?

“– Мороженым обожглась”, – сказала Феечка.

Милка расхохоталась и сказала Валику, стоявшему рядом:

– Посмотри, какой у нее рот! Валик махнул рукой:

– Она даже не знает, что такое мороженое, и ушел играть с мальчиками в машинки. Плакать сейчас – радовать Милку. Фенечка терпела и только вечером, горько рыдая, призналась маме:

– Я его так люблю, а он меня не любит. Я больше никого в жизни так не полюблю!