Фельдмаршал Борис Шереметев
Шрифт:
— Вы что, генерал, с ума сошли?! Его корпус со дня на день должен пойти к королю. Именно там решается главная задача всей кампании. А нам с вами выпала незавидная роль — пытаться увлечь русских с главного театра.
— Сдается мне, что нам это не очень пока удается. У меня уже было несколько стычек с русскими, и из показаний пленных и захваченных документов я знаю точно, что с нами дерутся местные партии. Я ожидал прихода корпуса Боура, он тут рядом, под Дерптом, но, по сведениям
— А вы не допускаете мысли, генерал, что у Апраксина достаточно сил противустоять нам самостоятельно? А у Боура, видимо, другая задача — следить за Левенгауптом.
— Возможно, возможно, — согласился Любекер и не удержался от сладкой зевоты. — Черт побери, адмирал, в ваших райских кущах меня потянуло на сон.
— Это не от райских кущ, генерал, от мадеры, — сухо заметил Анкерштерн, опасаясь, как бы гость не напросился вздремнуть на его кровати. Именно поэтому он поднялся из-за стола, намекая на конец аудиенции, и сказал: — Я был рад нашей встрече, генерал. И обмену мнениями. Будем вместе бить врага, где его увидим.
— Ах, где ж его увидишь, адмирал. Русские боятся высунуть нос на поле брани, позасели в городах, огородились пушками. Дня три тому прихватили мы под Ямбургом их кавалерию во главе с бригадиром Фразером, так этот немец едва выскользнул. Если б не туман, я б от его отряда ни рожек ни ножек не оставил.
А в это время в Адмиралтействе в Петербурге Апраксин распекал незадачливого бригадира:
— Кто вам разрешил идти к Ямбургу, бригадир?
— Но я считал свой долг проявлял инциатив, — оправдывался Фразер.
— Хороша инициатива, едва не погубили всю нашу кавалерию. И потом, зачем вы уничтожили провиант под самым Петербургом?
— Чтоб не достался враг. Вы сами, адмирал, давал такой приказ.
— Верно, давал. Но где? В Ингрии, а не за огородами Петербурга. — Апраксин помолчал, пожевал недовольно вялыми губами и продолжал: — Я вам дам для связи своего офицера, господин бригадир, и попрошу его мнения не отвергать, ибо он моим гласом станет.
— Вы не доверяйт мне, господин адмирал, — обиделся Фразер.
— Если б я вам не доверял, Фразер, я бы немедленно отстранил вас от командования. Я просто даю вам помощника.
Лукавил Федор Матвеевич, лукавил. Была б его воля, он бы уже выгнал Фразера, но назначением высших офицеров ведал царь. И поэтому, едва Фразер покинул кабинет, адмирал тут же взялся за письмо к Петру. Описав свои подозрения и основания к ним, заключил так: «…Для того прошу, ваше величество, прислать в конницу доброго командира, и лучше из русских».
Затем Апраксин вызвал своего более способного адъютанта и сказал ему:
—
Адмирал притянул лист бумаги, написал на нем несколько строк, запечатал в конверт, приложив собственную печать. Вышел из-за стола, приблизился к адъютанту:
— О сем пакете ты да я ведаем. Более никому знать не должно.
— И Фразеру? — спросил адъютант, взглянув на адрес, где значилась фамилия бригадира.
— Ему в первую голову. Коли случится меж вами и шведами лихая баталия, с которой вам ретироваться доведется, сунь этот пакет нашему убитому солдату, а еще лучше офицеру, ежели такой попадется.
— Значит, сей пакет для Любекера?
— Верно, братец мой, верно. Но смотри ж сотвори так, чтоб швед не почуял обмана.
— Сотворю, ваше превосходительство, — вытянулся адъютант, смутно начиная догадываться о задуманной хитрости адмирала.
Но в подробности вникать не посмел, знал, что и так ему много доверено. И уже в дверях Апраксин взял офицера за рукав, заглянул ласково в глаза, сказал тепло, по-отечески:
— И еще, Ваня: сразу после того смотри в оба за оборотами неприятеля. И по тому, что он творить начнет, сообразуй наши действия.
— Хорошо, Федор Матвеевич, буду сообразовывать.
— Ну и с Богом, братец, с Богом!
Адъютант вышел. Апраксин перекрестил его вслед, потом осенил крестом себя и воротился за стол.
Бригадира Фразера возмутило требование приставленного к нему капитана-советчика атаковать один из полков Любекера.
— Это есть безумий. Едва начнем бой, к нему явится сикурс. А разве мы можем противостоять армии Любекера?
— Атаковать надо, господин бригадир, во имя исполнения царского указу, в котором велено томить неприятеля.
— Но это там, на главный театр… А у нас совсем другой дело.
Капитану надоело упрямство немца, и он сказал:
— На атаку есть приказ генерал-адмирала.
— Я, конечно, выполняйт приказ, — скуксился Фразер. — Я военный, я понимайт дисциплин, но я снимайте себя всякий вина.
— Хорошо, бригадир. Дайте мне два эскадрона, я сам поведу их.
Фразер дал требуемые эскадроны, капитан сам повел их в бой, который, как и предсказывал бригадир, закончился поражением русских.
— Я говориль вам, — торжествовал Фразер. — Я говориль при свидетель: шведы побьют вас. Я буду писать государь о вашем управстве.