Фельдмаршал Репнин
Шрифт:
Среди тех, кто находился в переднем ряду, Репнин узнал грека-дровосека, которому давал поручение относительно передачи коменданту крепости требований о капитуляции.
– Спроси у них, - обратился к нему Репнин, - чего они от меня хотят?
– Они собрались для того, чтобы поблагодарить ваше сиятельство за всё, что вы для нас сделали, - отвечал грек.
– За великую доброту вашу. Горожане клянутся, что ни они сами, ни их близкие не будут более сражаться с русскими, а будут жить с ними в вечной дружбе.
Выслушав его, Репнин сказал:
– Передайте всем, что русские тоже не держат
Когда грек перевёл эти слова на турецкий язык, голоса людей зазвучали ещё громче. Их чувствам благодарности, чувствам восхищения поведением российского военачальника, казалось, не было предела.
3
Случай взятия турецкой крепости столь необычным путём главнокомандующий армией фельдмаршал Румянцев посчитал полезным разобрать на военном совете как пример сочетания умелой военной тактики и благоразумного отношения к мирным жителям, что позволило превратить их в своих сторонников и даже пособников. Фельдмаршал рекомендовал действовать подобным образом всем главным командирам.
На этом же заседании совета Румянцев сообщил о скоропостижной смерти генерала Олица, командовавшего русскими войсками в Валахии, а также о своём решении назначить на его место князя Репнина.
– Надеюсь, Николай Васильевич, - обратился он к Репнину, - вы не откажетесь от этого назначения? Валахия становится районом особого внимания турок, и там необходим командующий, способный самостоятельно принимать безошибочные решения.
– Постараюсь сделать всё, что будет в моих силах, - пообещал Репнин.
Перед там как отправиться в Бухарест, где находилась главная квартира вверенных ему войск, Репнин встретился с главнокомандующим ещё раз: Румянцев пожелал дать ему последние инструкции относительно стратегической линии, которую следовало проводить в том районе. Румянцев считал, что при сложившихся условиях в деле достижения общей победы над Оттоманской империей опасными могут быть настроения благодушия и самоуспокоенности. Достигнутые победы вскружили голову отдельным командирам, и они уже не видели со стороны противника прежней опасности, считая его разбитым. Однако в действительности это не так. Противник всё ещё силён и с назначением султаном нового верховного визиря попытается перехватить инициативу.
– Вы знакомы с фирманом нового визиря?
– вдруг спросил Румянцев.
– Нет, - ответил Репнин.
– А что за фирман?
– Приказ нового визиря, который он направил своим военачальникам. Ступишин!..
– позвал фельдмаршал дежурного генерала.
– Почему князь ничего не знает о фирмане?
– Мы ещё не закончили переписывать тексты переводов.
– Ладно, принеси то, что есть, и прочти. Пусть князь послушает.
Дежурный генерал принёс перевод фирмана и стал читать:
– «По повелению пресветлейшего, величайшего, грознейшего, державнейшего, всей вселенной императора, который есть прибежище правоверных, моего августейшего государя взял я себе в намерение овладеть всеми крепостями на Дунае, находящимися в Молдавии и других провинциях,
– Пока довольно, - остановил дежурного генерала Румянцев. И обратился к Репнину: - Теперь вы поняли, князь, что следует ждать от противника? По прибытии на место вы обязаны сделать всё, чтобы отбить у турок всякую охоту к попыткам перехватить инициативу. Я на вас надеюсь.
– Буду стараться, Пётр Александрович, - заверил Репнин.
Он выехал в путь уже на следующий день в сопровождении верховой охраны, забрав с собой всё своё имущество, а также четырёх чистокровных рысаков, купленных им уже здесь, в Молдавии.
Глава 5
ОБИДА
1
До Бухареста Репнин добрался на шестой день пути. В штаб-квартире его встретил генерал-майор Потёмкин, направленный сюда с кавалерийским отрядом несколькими днями раньше.
– Значит, вы теперь наш новый начальник, - проговорил Потёмкин, когда Репнин показал ему ордер главнокомандующего о своём назначении, таким голосом, словно сомневался в подлинности сего документа. Потёмкин пользовался расположением самой императрицы и, возможно, надеялся, что командующим отдельным Валахским корпусом после смерти Олица назначат его, а не кого-то другого. Но получилось иначе.
– Как ведут себя турки, не беспокоят?
– поинтересовался Репнин.
– Пока тихо, - отвечал Потёмкин.
– Во всяком случае настораживающих рапортов в штаб-квартиру не поступало. Так что мы можем позволить себе немного поразвлечься. Условия для этого есть. В городе столько красавиц, что голову потерять можно.
Более содержательный разговор у Репнина получился с обер-квартирмейстером, состоявшийся уже без участия Потёмкина. Когда Репнин рассказал ему о фирмане верховного визиря и предупреждении фельдмаршала Румянцева о возможных попытках неприятеля перейти к наступательным действиям, обер-квартирмейстер вдруг изменился в лице. Репнин даже подумал, что ему стало плохо.
– Я чувствую себя хорошо, - сказал тот.
– Просто вспомнил свой разговор с командиром казачьего кавалерийского полка. Недавно его люди видели, как на левый берег Дуная переправлялось неприятельское войско. Я тогда подумал, что это всего лишь разведывательный отряд, но теперь, после того что вы мне рассказали, намерения турок представились в ином свете. А что, если они уже приступили к выполнению приказа визиря - к развёртыванию наступательных действий?
– Возможно, так оно и есть, - согласился с ним Репнин.
– Пока не поздно, необходимо призвать к бдительности все подразделения.
В этот момент появился Потёмкин, и совещание продолжали втроём. Было решено направить вдоль берега Дуная, а также по другим направлениям конные разведотряды, которые в случае обнаружения противника немедленно донесли бы о том в штаб-квартиру корпуса. Потёмкину было предложено оставаться пока с отрядом в предместье Бухареста в полной боевой готовности. Что до самого Репнина, то он решил отправиться в инспекционную поездку по крепостям и укреплённым лагерям, разбросанным по всей Валахии.