Фельдмаршалы Победы. Кутузов и Барклай де Толли
Шрифт:
Наиважнейшей была и задача ликвидации несообразности в соотношении родов войск и видов инфантерии. При общем увеличении вооруженных сил задачу эту нельзя было упускать из виду. За короткий период времени были сформированы 19 егерских, 27 пехотных, 13 кавалерийских полков и 41 артиллерийская батарея.
Пришлось решать и другие жизненно важные задачи, одной из которых была судьба интендантского корпуса армии. Дело в том, что в поражениях русской армии в двух первых войнах с наполеоновской Францией император (по наущению «отцов-командиров») обвинил интендантство! Самодержец лишил офицеров интендантского ведомства права ношения погон на военном мундире. Это была своеобразная пощечина интендантам, едва оправившимся от шоковых реорганизаций Павла I. [15] Назначенная Барклаем
15
Павел I для борьбы с воровством в русской армии в 1799 году заменил интендантский офицерский корпус армии гражданскими чиновниками. Он считал, что упрощение судопроизводства над провинившимися будет способствовать уменьшению казнокрадства. Результатом павловской реорганизации тыла стали его развал и увеличение краж в армии в два-три раза. С приходом к власти Александра I статус-кво интендантства был восстановлен.
Александр I, не желая себя компрометировать, посоветовал военному министру решить все это полюбовно, то есть разрешить право ношения погон интендантскому корпусу своим устным распоряжением. Так, впервые в истории строительства российских вооруженных сил официальный рескрипт императора был «устранен» устным распоряжением военного министра!
Особо следует отметить значительный вклад Барклая де Толли в развитие российской военной теории. Как уже говорилось, в начале XIX века военная теория столкнулась с проблемой организации действий по руководству и управлению группировкой войск, состоящей из нескольких полевых армий. В те времена действия главнокомандующего столь крупной группировкой войск носили произвольный, не подкрепленный уставами характер.
Накануне отечественной войны в России (впервые в теории военного искусства) появился документ под названием «Учреждение по управлению Большой действующей армией», [16] разработанный под непосредственным руководством военного министра. Согласно «Учреждению», главнокомандующий Большой действующей армией получал все необходимые права не только в отношении подчиненных ему войск, но и в отношении гражданских чинов на театре военных действий. Большая действующая армия получала в свое распоряжение тыловой район с его экономическим потенциалом и коммуникациями.
16
Что явилось прообразом наставления по управлению войсками фронта.
В распоряжении главнокомандующего находился главный штаб, в котором «соединялись все части полевого управления». Сам главнокомандующий назначался «высочайшим именным указом царя» из состава генералитета «по единому убеждению отличных способностей». [17]
Важные изменения произошли и в высшем эшелоне военного управления. В том же 1812 году военное министерство сухопутных сил получило возможность непосредственного сношения с монархом (а не через военный департамент, как прежде), что упрощало решение вопросов и повышало авторитет военного ведомства и, к вящему неудовольствию Аракчеева, практически сужало полномочия департамента военных дел.
17
И далее: «Главнокомандующий представляет лицо императора и облекается его властью». При этом при нахождении императора на театре войны верховная власть переходила к нему только после издания специального на то указа. В целом «Учреждение» обобщало боевой опыт, накопленный русской армией, упорядочивало управление войсками как по вертикали — от царя до младшего офицера, так и по горизонтали — между различными ведомствами и службами; устраняло ненужное дублирование приказов, повышало оперативность, четкость, ответственность во всех звеньях действующей армии. Это был выдающийся документ того времени.
В этой связи злые языки говорили: «Аракчеев, выведший Барклая из ничтожества, думал управлять им
Разумеется, военное реформаторство должно было быть завершено созданием соответствующих уставов и наставлений. Учрежденный еще в 1808 году комитет для сочинения уставов — пехотного, кавалерийского и артиллерийского — работал ни шатко ни валко. Энергичное вмешательство военного министра в деятельность комитета дало свои результаты. В 1812 году появился «Воинский устав пехотной службы», в коем излагались основы тактики ведения боя.
Что же касается кавалерии, то пришлось ограничиться «Предварительным постановлением о строевой кавалерийской службе». Артиллеристов выручил единомышленник Барклая, талантливый генерал-артиллерист Александр Иванович Кутайсов, написавший «Общие правила для артиллерии в полевом сражении». Наконец, перед самым началом войны вышел еще один примечательный документ военного ведомства — «Наставление господам пехотным офицерам в день сражения», где подробно говорилось о том, как надлежит действовать офицеру в зависимости от той или иной обстановки, содержались требования по поддержанию высокой боеспособности подчиненных, побуждались инициативные действия.
«Командир, — говорилось в нем, — не должен довольствоваться одной перестрелкой, но выискивать удобные случаи, чтобы ударить в штыки и пользоваться сим, не дожидаясь приказания». Настойчиво проводилась мысль об использовании новых тактических приемов. Здесь же рекомендовалось офицерам «не допускать излишеств в обучении солдат, а учить их более тому, что война потребует».
В разделе «Как офицеру относиться к солдату» говорилось, что чем больше командир «в спокойное время был справедлив и ласков, тем больше на войне подчиненные будут стараться оправдать сии поступки и в глазах его один перед другим отличиться».
Впрочем, что касается отношений офицера с нижними чинами, то в одном из своих циркуляров, объясняя причины частых болезней и смертей в армии, Барклай указывал на «неумеренность в наказании, изнурение в учении сил человеческих и непопечении о свежей пище». И уж совсем в пику Аракчееву обращает внимание: «на закоренелое в войсках наших обыкновение: всю науку, дисциплину и воинский порядок основывать на телесном и жестоком наказании, были даже примеры, что офицеры обращались с солдатами бессердечно, не полагая в них ни чувства, ни разума, хотя с давнего времени мало-помалу такое зверское обхождение переменилось, но и поныне еще часто за малые ошибки весьма строго наказывают».
Нетрудно заметить, что положения наставления, как и циркуляры Барклая, отражали передовые взгляды на военное дело предшественников его, от Петра I до Суворова.
Одновременно с созданием нового Барклай столь же решительно боролся с отжившим, старым. Был ликвидирован ряд крепостей на северо-западе и юге, оказавшихся в глубоком тылу, личный состав их и вооружение были переданы на усиление западных рубежей.
В целом в результате реформы и проведенных рекрутских наборов численность вооруженных сил к лету 1812 года увеличилась более чем в два раза и вместе с иррегулярными войсками достигла 1275000 человек. При этом намного улучшился качественный состав младших чинов. По настоянию военного министра указом императора «за поставку некачественных новобранцев с виновных взимался штраф в сумме 50 рублей».
Что касается личной жизни Михаила Богдановича, то история, к сожалению, мало сохранила сведений об этом. Известно лишь то, что семья его вместе с кузинами была большой, любимицей семьи и Михаила Богдановича была кузина Кристель. Жили небогато, но дружно. Елена Ивановна все семейные хлопоты взяла на себя, окружив мужа постоянной заботой и вниманием. В ту же пору в Петербурге с семьей жил и старший брат, полковник-инженер Иван Барклай де Толли. [18] Он, его жена, их сын Андреас (начавший служить в Министерстве иностранных дел, но вскоре прикомандированный к своему дяде, военному министру) были завсегдатаями в доме Барклая.
18
Так нарек себя по-русски старший брат Эрих Иоганн, между прочим, оказавший огромную помощь военному министру в составлении топографических карт театра военных действий.