Феликс, Нэт и Ника и теоретически возможная катастрофа

Косик Рафал

Мама съехала на правую полосу.

– Посмотри, – сказала она, указывая головой в сторону.

Девушка в розовом автомобиле сидела, склонившись над рулем и сжав его пальцами, в большом напряжении смотрела на асфальт перед капотом. Казалось, что она ничего не замечает вокруг.

Они минуту ехали молча. Наконец мама Феликса посмотрела на сына и сказала:

– Я беспокоюсь за бабушку. Будь с ней милым, когда она вернется из санатория. Она неважно себя чувствует, и ее надо поберечь. Теперь мы будем делать покупки и помогать ей во всем.

– Я сделал ей «Ассистента для шопинга», – вспомнил

Феликс. – Он ездит с ней, чтобы она не носила сумки.

– Этого уже не хватит. Врач сказал, что бабушка не должна уставать. В ее возрасте самой ходить в магазин – это уже большое напряжение. Ты заметил, что бабушка уже едва поднимается по лестнице?

– Я могу сконструировать… лифт, – сказал через минуту Феликс. – Такое кресло, которое по шинам въезжает на этаж.

– Речь идет не об изобретениях, – мама покачала головой. – Я говорю про то, что бабушка до этого времени заботилась о нас, а сейчас мы должны позаботиться о ней.

Феликс ничего не ответил. Со стыдом он осознал, что первое, что пришло ему в голову – это сконструировать робота-повара. А бабушка не должна для всех готовить и потом за всеми убирать. Он стал смотреть на места, что они проезжали, но уродливые дома и грязные дворы не подняли ему настроение. Двухполоска закончилась. Теперь они ехали еще медленнее, потому что постоянно приходилось кого-то обгонять.

– Что именно папа делает на море? – спросил он через четверть часа.

– Ты же знаешь, он не расскажет ни о чем секретном, – мама пожала плечами. – А это супер-супер-суперсекрет. Они нашли там какой-то подземный аппарат времен Второй мировой войны.

– Аппарат? – оживился Феликс. – Какой аппарат?

– Какие-то немецкие военные механизмы. Не знаю. Спросишь его сам, когда приедем… Посмотри, еще один остолоп! – Мама указала на мини-вэн с затемненными окнами. – Полоса пять метров шириной, а он едет по левому краю.

– Может, он поворачивает влево.

– Наверное, через десять километров. Безмозглый блокировщик дорог усложняет другим жизнь.

– Может, он не знает, что поступает плохо.

– Тогда сейчас узнает, говнюк! – Она начала сигналить и мигать ему дальним светом, но это ни к чему не привело. – Дебил!

– Мама… – попросил Феликс.

Мама вздохнула и перестала сигналить. Мини-вэн тормозил их полкилометра и действительно свернул на заправку, но только вправо.

Через минуту, для разнообразия, мимо них пронеслось что-то низкое и черное. Феликс даже не успел увидеть, что за марка машины.

– Такие еще хуже… – простонала мама. – Окей, я ничего не говорю.

– Ты совершенно ничего не знаешь, про эти исследования? – настаивал Феликс.

– Папа ничего мне не говорил. В конце концов, я ему тоже ничего не говорю про свои рабочие проблемы. Лучше не приносить работу домой.

* * *

На извилистых кашубских дорогах, густо заросших с двух сторон старыми деревьями, мама ощутимо снизила скорость, перестала обгонять, но Феликс все равно ловил себя на том, что хватается за ручку дверцы. За несколько часов путешествия они поговорили с мамой о многом таком, про что обычно не хватало времени поговорить дома. Только сейчас он предпочитал ни о чем ее не спрашивать.

– Наслаждайся видом

этих деревьев, – вздохнула мама. – Они хотят их спилить. Лучше бы дыры в асфальте залатали.

Возле старой деревянной таблички с надписью: «Мило 0,5 км» они свернули на грунтовую дорогу, которая через несколько поворотов вывела их на заросший соснами пригорок. Феликс чувствовал, как желудок поднимается к горлу, когда машину заносило. Наконец они остановились возле запыленного «Лендровера» папы. Феликс вылез, неуверенно распрямляя ноги. Он сделал глубокий вдох и минуту анализировал, не намерен ли желудок устроить ему неожиданность и избавиться от завтрака. Пахло морем, был слышен шум волн. Мальчик оглянулся. Дорога закончилась неровной площадкой перед входом в дом. Со стороны склона редкий кустарник частично закрывал вид на дорогу, которая продолжалась уже узкой тропой. Она вела в сторону дома и исчезала между деревьями. На голубом небе почти неподвижно зависли несколько чаек. Сам дом был двухэтажным, с покатой крышей, и создавалось впечатление, будто он врос в землю от старости. Темно-красный кирпич местами почернел и потрескался от резкой морской погоды. Один угол зарос густым диким виноградом, который поднимался до крыши, тоже темно-красной. В открытом окне сидел огромный старый кот с одним глазом. За домом виднелся высокий маяк метров пятнадцать в высоту. Остатки белой краски когда-то были горизонтальными полосами. На самом верху, окруженная металлическим помостом с перилами, находилась застекленная надстройка, увенчанная остроконечной крышей. Из-за грязных стекол была заметна лишь тень прожектора.

– Он не работает.

Феликс вздрогнул, испуганный знакомым голосом. В дверях дома стоял папа. Его светлые волосы выцвели от солнца, а лоб загорел. Он похудел за эти две недели. Военные брюки и жилет висели на нем, как на вешалке.

– Как дорога? – спросил он, спускаясь по ступенькам. Он поцеловал жену и обнял сына.

– Помнишь ту сцену из «Звездных войн», когда истребители повстанцев летят через тоннель к самому сердцу Звезды Смерти? – спросил Феликс. – Я чувствую, что я прилетел таким же образом.

– Не преувеличивай, – мама махнула рукой. – Дорога была вполне приятной.

– Только клаксон надо поменять, – буркнул Феликс.

Папа пошел к машине за сумками Феликса.

– Входите, я приготовил суп, он уже готов.

– У меня нет времени, – сказала мама. – Через пять часов у меня начинается конференция.

– Ты хочешь за пять часов доехать до Познани? – Папа с беспокойством посмотрел на нее.

– О нет… Конечно же, нет. Хочу доехать за четыре часа, потому что нужно еще приготовиться…

– Они могут начать без тебя. Никто не заметит.

– Мой доклад первый, а еще нужно поработать над презентацией.

Папа крепко обнял ее.

– Ну, может, хоть кофе выпьешь, – предложил он.

Мама минутку подумала и кивнула.

– У меня пять с половиной минут запаса, – улыбнулась она.

Они вошли в темный коридор.

– Красивый пол, – мама разглядывала широкие старые доски.

При каждом шаге они скрипели. С правой стороны находилась закрытая комната, слева были широкие двери в главный зал, а напротив – деревянная лестница на второй этаж.