Фелисия, или Мои проказы. Марго-штопальщица. Фемидор, или История моя и моей любовницы
Шрифт:
Маркиз имел такт никогда не спрашивать меня об источниках безбедного существования, его молчание доказывало, что он полагал меня богатой наследницей и не знал, кто оплачивал все мои безумные расходы. Сам маркиз не был богат, во всяком случае, размер его личного состояния явно не соответствовал высокому рождению и рангу знаменосца королевского двора. Как рассказать ему о моем положении? Сказать: «Маркиз, твоя любовница более собой не располагает, она принадлежит человеку, который теперь отнимет ее у тебя. Я потеряю все свое богатство, если останусь с тобой, но я твердо решила предпочесть любовь благополучию!»? Я знала, как будет удручен мой чувствительный и великодушный маркиз. Располагай мой любимый состоянием, достойным
В этот момент маркиз прервал мои мучительные размышления. Увидев его, я не смогла сдержать слезы.
— Что произошло, прелестная Фелисия? — спросил он, и в его голосе прозвучали тревога и любовь. — Вы плачете?! Случилось какое-то несчастье?
— Самое ужасное, мой дорогой маркиз. Вы готовы разделить его со мной?
— Вы повергаете меня в ужас!
— Нас скоро разлучат…
Услышав эти страшные слова, маркиз упал в кресло, едва не лишившись чувств. Граф, знавший, что его друг отправился ко мне, прибежал в спальню и был изумлен нашим волнением. Взглядом я дала маркизу понять, что прошу его сохранять молчание, а графу объяснила, что мы получили неприятное известие. Граф забеспокоился и попросил ввести его в курс дела, но объяснению помешала Сильвина, которой доложили о приезде милорда. Она радостно кудахтала, забыв, что мы не одни. Граф задрожал, а маркиз заставил меня покраснеть от стыда под его проницательным взглядом. Он наконец понял, что возвращение милорда Сидни и есть то самое несчастье, к которому я пыталась его подготовить… мы молчали. Маркиз, понимая, что его присутствие смущает нас, раскланялся и вышел. Я не осмелилась подать ему знак, чтобы не выдать тайну, но знала, что он вернется ночью, как обычно; никогда прежде я не чувствовала большего желания увидеть его снова как можно скорее.
Глава XVIII
Как я сообщила графу то, что мы от него скрывали. О том, что с нами случилось. Первая встреча с милордом Сидни
Как только мы остались одни, граф заговорил:
— Наконец-то наступил роковой момент, когда будет решено, жить мне или умереть! Он вернулся, этот ужасный незнакомец, вечная преграда на пути моего счастья! Я не могу и не хочу скрывать от себя, что госпожа де Керландек любит милорда Сидни, и, если вы, прекрасная Фелисия, не употребите власть своего очарования и ума, чтобы отвратить англичанина от желания вернуть себе госпожу де Керландек, надежда на счастье, поддерживавшая во мне жизнь, уйдет навсегда…
Граф разрыдался, не удержались от слез и мы с Сильвиной.
— Дорогой граф, — сказала я, обращаясь к несчастному самым ласковым тоном, — воображаемое счастье воссоединения с госпожой де Керландек не должно быть главным предметом ваших желаний, не теперь! Прогоните прочь из сердца тоску и ревность. Сегодня судьба хочет исправить все причиненные вам несправедливости.
Граф слушал с жадным вниманием.
— Как? Какое счастье, о чем вы говорите, мадам?.. Какую надежду хотите мне подать?.. Разве со мной может случиться что-нибудь радостное? Нет, дорогая Фелисия, я не верю! Я могу стать счастливым, только если…
— Вы будете счастливы, милый граф, благодаря великому событию, и, если бы вам пришлось выбирать между рукой бесчувственной Керландек и безмерным счастьем, которое я вам предсказываю…
— Заканчивайте же, Фелисия, я умираю от нетерпения! Не дразните человека, которому, возможно, осталось жить всего несколько дней!
— Вы будете жить, граф! Ваш достойный отец…
— Мой отец?
— Этот человек, такой благородный и такой несчастный, оправдан благодаря признанию тех, кто его когда-то оклеветал. Вы будете удовлетворены, видя, как его памяти воздается должное, сможете гордиться своим происхождением и положением, вернетесь в общество…
То, чего мы так опасались,
Наконец приехал милорд Сидни; он обнял меня, шепча нежные слова, я отвечала демонстративно холодно, опасаясь, как бы не пришлось позднее краснеть за свое коварство. Одним словом, я приняла Сидни совсем не так, как хотела моя искренне привязанная к нему душа, — а виной всему были мысли о маркизе.
Милорд не сумел скрыть изумления при виде изуродованного лица Сильвины, что не ускользнуло от ее внимания.
— Признайтесь, милорд, — произнесла Сильвина, стараясь казаться безмятежной и даже веселой, — в другом месте вы не узнали бы меня при встрече? — Потом добавила с наивностью, которая самым странным образом уживается в женщинах со скрытностью: — Как счастлива эта маленькая сумасбродка! Она легко заплатила в детстве роковую подать, которая все отняла у меня!
Меня задела ревнивая фраза Сильвины, которая лишний раз подтвердила печальную истину: несмотря на самую искреннюю дружбу, изуродованная женщина не прощает ту, что сумела сохранить красоту.
Глава XIX
Глава короткая, но интересная
Милорд Сидни задержался у нас до вечера. Его дружеский тон совершенно меня успокоил, я обрела уверенность, и мы свободно поговорили обо всех делах, и даже о его последнем письме.
— Я вас достаточно хорошо знаю, — сказал он, — и потому не боюсь, что моя откровенность вызвала у вас неудовольствие. Я также думаю, дорогая Фелисия, что вы меня слишком уважаете, чтобы вообразить, будто, обретя Зейлу, я перестану чувствовать к вам привязанность. Я люблю эту женщину, но не стану с ней даже встречаться, если счастье жить с ней повлечет за собой утрату вашей дружбы. Я буду по-прежнему заботиться о вашем состоянии, я так богат, что смогу всегда содержать ваш дом на самую широкую ногу…
— Милорд, — прервала я его, — если вы действительно хотите, чтобы мы остались друзьями, прошу вас никогда больше не затрагивать эту тему. Мне ни к чему сохранять роскошь, она способна лишь навлечь на меня презрение, которым общество награждает женщин, живущих за счет своих прелестей. Я была очень молода и тщеславна, когда хотела блистать в свете, затмевая всех, но роскошь не нужна мне для счастья. Спокойная жизнь, избранное общество, достаток без излишеств, тихие удовольствия — вот что мне действительно необходимо. Я останусь жить в очаровательном доме, который вы мне великодушно подарили, но продам излишнее богатство — оно позволит мне достойно жить всю оставшуюся жизнь…
— Тем более, милорд, — вступила в разговор Сильвина, чью ревность успокоила моя благородная сдержанность, — что Фелисия однажды получит от меня в наследство все деньги, которыми я располагаю.
Милорд не пожелал ничего слушать и перевел разговор на своего несчастного соперника. Когда мы с Сильвиной пересказали ему все, что касалось графа, он заявил, что беды этого человека не могут помешать ему самому жениться на вдове де Керландека. Зейла родила от него двоих детей, о судьбе которых он, к несчастью, ничего не знал, она любила его, он был очень хорош собой, богат и совершенно здоров. Оставалось дождаться следующего дня и узнать мнение госпожи де Керландек.