Фемида его любви
Шрифт:
14
Прыгнуть в объятья доброго бога снов — Морфея, у меня не вышло. Алекс не дал. Провалившись в безмятежность, он стонал во сне, ворочался, а потом у него начался жар. Около часа я потратила на перебежки от раковины к кровати, делая ему компрессы из мокрого полотенца, но толка от моих манипуляций не было. Я стала паниковать, что занесла в рану инфекцию и началось заражение. Будучи не сильной в медицине я жутко испугалась. Разбудить Алекса не получалось,
Выскочила в рваной футболке, врезавшись на выходе из комнаты в Молчуна.
— Там Алекс… Он.. Он…
Заметив, как меняется выражение лица у парня, быстро закончила мысль, пока он не подумал, что я пришила его товарища в койке:
— У него жар и он не просыпается.
Молчун зашел в комнату, потрогал лоб Алексу, ненадолго вышел, после чего вернулся с чемоданчиком. Вот кому все ни по чем. Видимо он в школе посещал курсы оказания первой помощи или имел медицинское образование, раз вел себя так уверено. Не то, что я… сыкуха.
— Он пил самогон и вколол себе обезболивающее, — сказала, наблюдая за тем, как Молчун набирал в шприц лекарство.
Услышав меня, парень покосился на Алекса, затем убрал ампулу и достал новый шприц с другим лекарством.
Беспокойство за Алекса забирало меня в свои сети. Я могла бы промолчать и не предупреждать про алкоголь, присутствие анальгетика в крови. Кто мне такой этот уголовник, сбежавший из тюрьмы, чтобы я пеклась о его здоровье? Не за сладкий оргазм же отплачивала состраданием, и не за горячие поцелуи… И сама ответа не знала, но в душе кололо за него.
После укола Алекс перестал стонать и задышал ровно. Поблагодарила Молчуна я под аккомпанемент громкого урчания желудка, который в который раз за сегодня напомнил, что вообще-то тоже нуждался во внимании.
Парень покосился на меня, я стыдливо отвела глаза. Да, не ела весь день. Хорошо хоть в голодные обмороки не падала, хотя у меня и крошки хлебной во рту не было с утра. К Егору я тоже на голодный желудок поехала, о чем теперь жалела. Сейчас я была готова слопать бизона в одного. Целиком и косточки обмусолить. Каждый хрящик погрызть…
Молчун прочитал в моих глазах мечты о святом мясе, прошёл к выходу и в дверях кивнул мне, приглашая за собой. Я подошла к нему, поначалу подумав, что он мне что-то сказать хочет, а потом вспомнила, что парень не мог говорить. Он кивками звал меня за собой.
— Куда ты меня зовешь? Мне нельзя выходить из комнаты, — замотала я головой, испуганно оглядываясь на Алекса.
Я напоминала дрессированную собаку, которой было запрещено покидать пределы вверенного участка. Даже при открытой двери нельзя пресекать черту. Хозяин не разрешал.
Молчун взял с журнального столика листок и быстро стал писать
«Пойдем со мной на кухню. Поешь и вернёшься. Он не проснётся до утра».
— Алекс запретил мне.
«Со мной можно».
Я растерянно затопталась на месте. Есть хотелось ужасно, но я боялась отдаляться от Шурика. Мало ли что на уме у этого Молчуна. А вдруг он сейчас меня
Нет, так рисковать нельзя. Но кушать хотелось больше, чем слушаться Алекса, который, возможно, не проснется до утра...
Я сдалась. Плюнула на запреты и решила, по-быстрому перекусить и вернуться обратно.
Молчун проводил меня до кухни на первом этаже. Пока я разглядывала большое помещение с фиолетовым гарнитуром и залипала на кучу разной техники, парнишка по-хозяйски открыл холодильник и стал рассматривать его богатства. Так и хотелось шикнуть на него со словами: «гони все, что там есть, что ты там копаешься?!», но воспитание мне не позволило. Пришлось молча ждать, пока кормилец решит, что такая, как я, соблаговолю отведать. От шашлыка-то я отказалась. Мне даже стало интересно что он предложит.
Парнишка сделал выбор в пользу бутербродов с горбушей, маслом и сыром. Рядом поставил чай. Зеленый.
Неплохо-неплохо. Я бы, конечно, бизона слопала, а не три тонких бутерброда, но и так сойдёт. Проглотила угощение почти не жуя и жадно припала к горячей кружке, второпях обожгла язык и отставила чай в сторону. Молчун наблюдал за мной с легкой улыбкой. А он милый. Даже шрам сейчас мне не казался таким ужасающим, как в прошлый раз. У парня были добрые глаза. Красивого орехового цвета с искрой озорства, которая едва можно было заметить за его вечной напряженностью в лице. Интересно, как он оказался среди этих людей? Какая у него роль?
— Я допью чай в комнате, — опомнилась и вскочила из-за стола, боясь, что меня кто-то увидит, или Алекс проснется.
Молчун встать не успел, когда в комнату зашли двое мужчин средних лет. Скорее всего они были братьями, потому что были очень похожи: оба светловолосые, голубоглазые, невысокие.
— О, какая красота с босыми ножками! Глянь, Тим! — цокнул один, пугая меня похотливым взглядом.
— Красота-красота, но не по твою честь, — предупредил его Тим. — Это девица Вестника. Не советую к ней приближаться. Даже не смотри на нее. Тоха уже попробовал.
— Она с Вестником? — удивился первый и с любопытством стал меня рассматривать. Похоть испарилась, как только на мне появилось невидимое клеймо Вестника.
В ответ я стала их рассматривать неприязненным взглядом. А кому понравится, когда в его сторону тычут пальцем, как в зверька за решеткой, и еще удивляются, что Алекс посмотрел на такую, как я. Почему они все так удивляются? Что со мной не так-то сейчас? Дело в футболке, моем цвете коже или тут что-то другое?
— Да ладно тебе, не обижайся. Димарик не со зла, — сообщил Тим, заметив мой негатив. — Тебе повезло. Ты под надежной защитой. Даже если расстанешься с Вестником, можешь говорить, что ты его телка и тебя никто не тронет. Пока они справки не наведут, к тебе никто не имеет права прикоснуться, — он подмигнул мне и достал из холодильника бутылку пива, после чего обратился к Молчуну. — Че, пес, охраняешь ее?