Фемида Overclock

Тропов Иван

Загнал его в угол Леха только через четверть часа. Легкое покалывание в копытах превратилось уже в сильную резь, а спину начало жечь, словно там разводили костер.

Но оказалось, что только для Лехи это был угол. Для его бычьего тела сошедшиеся углом стены в самом деле были неприступны. Но сатир легко подпрыгнул, зацепился за мелкий выступ, подтянулся - и тут же оттолкнулся от него, прыгнув еще выше, еще...

Пять секунд - и сатир был уже на вершине скалы. Осталось перемахнуть на ту сторону гряды, и только Леха его и видел.

– Да стой

же, черт тебя дери!
– взмолился Леха.

– Что, салага рогатая?
– мстительно ощерился Сатир.
– Прощения просить пришел?

Леха стиснул зубы, но стерпел.

– Ну, давай, - сатир вальяжно расселся на уступе у самой вершины, даже умудрился закинуть ногу за ногу.
– Чего замолк? Я жду.

– Ладно тебе... У меня все болит ужасно. Как с админами связаться, чтобы они меня осмотрели? Кажется, сбоит аппаратура, которая должна поддерживать мое тело в реале.

Сатир прищурился - явно хотел выдать какую-то колкость. Но потом махнул рукой.

– Ладно...
– он спустился к Лехе.
– Но смотри, салага рогатая! Чтоб больше без фокусов! В последний раз.

Искоренять теток сатир помчался не просто так. Озерца, над которыми бурлили грозовые облака, - это участок, к которому привязан сатир. Не так жестко, как в обучалке. В принципе, сатир мог перемещаться по всей восьмой зоне. Хоть в соседние - если сможет, конечно.

В его озерцах росли водоросли, из которых игроки делали стимуляторы. Когда кто-то вычерпывал из озер эти водоросли, сатира пронзала резкая боль. И чем больше вычерпывали, тем сильнее его прошибало. До тех пор, пока игрок не уходил - или пока его не убивал сатир.

И просто так смотреть на теток, вылавливающих его водоросли, сатир не мог. Как не мог и далеко уйти от своих озер. Если кто-то начнет вычерпывать водоросли, пока сатир будет в отлучке...

Если его убивали, оживал сатир тоже возле этих озер. Правда, всегда в разных местах, чтобы у убивших его игроков было несколько честно заработанных минут на добычу водорослей, пока сатир в новой аватаре скакал к ним с другого конца участка.

У кабанов, приходивших к Лехе, такой зоной был лес. Там росли...

– А у меня-то что?!
– не выдержал Леха.

Дальше терпеть боль было невозможно. В глазах мутилось, а спину словно жарили в духовке.

– А тебе повезло, - сказал сатир.
– У тебя зоны как таковой нет. То есть оживать ты будешь возле этих скал, но охранять тебе ничего не надо. Тебе надо убивать. Около десяти игроков в сутки. А если не будешь убивать, боль будет нарастать.

– Это же пытки...

– Во народ, а!
– сатир хихикнул.
– О правах человека вспомнил! Права человека надо было защищать, пока ты на свободе был, понял? Но на свободе-то ты об этом не думал, а? Пронесет ведь, конечно? Ну вот и пронесло... И потом, подписывать надо было, сначала читая! Там все ясно прописано! Это не пытки, это движок игры так устроен. То, что ты будешь чувствовать боль, - админы к этому рук не прикладывают. И вообще! Наказания без вины не бывает,

понял? Официально это - стимуляция социальной активности перевоспитываемых. По-русски говоря, чтобы ты не только о себе думал, эгоист рогатый, но еще и об интересах окружающих переживал. Так что это ты сам делаешь себе больно.

– Я ничего не делаю, - прошипел Леха, закрыв глаза. Даже мысли путались от боли.

– Вот-вот! Ничего не делаешь. А ничего не делать - это тоже занятие, между прочим! Или я тебе не предлагал побегать, народ пободать, рогатый?

Больше Леха его не слушал.

Боль была невыносима. Он рванулся прочь, чтобы хоть как-то отвлечься от нее.

– На севере попробуй!
– крикнул сатир вдогонку.
– Если тебя сюда перевели, в пустыне должно что-то быть! А если нет, дуй дальше! Там Гнусмас, крупный город! Народу должно быть до...

Он несся по пустыне, но никого не встречал.

Вечер быстро превратился в ночь. Выступили звезды. А боль затопила все тело.

Голову сжимали невидимые тиски, глаза разъедала щелочь, шкура на спине обугливалась - его кремировали заживо!
– а песок врезался в копыта сотнями острых игл. И боль нарастала, ее было все больше и больше.

Боль, боль, боль... Целое море боли.

В голове осталось только одно: он должен убить.

Ночь, песок, звезды, темные дольки дюн - и боль, боль, боль...

Он должен кого-то найти и убить!

Бег, и боль, и жажда крови...

Все это слилось воедино и длилось целую вечность.

Сначала он решил, что это просто еще одна звезда. Начинался рассвет, и это могла быть восходящая Венера. Но пятнышко света становилось все ярче, ярче... Не звезда.

Боль выгнала все мысли, но теперь что-то вернулось. Свет - огонь люди. Кровь!

Он довернул на огонь и еще быстрее заработал ногами. Люди! Наконец-то он сможет кого-то убить! Неужели эта боль скоро кончится?!

Сознание еще не отключилась, но трезво мыслить он уже не мог. Остались одни рефлексы, боль и жажда крови. Тело двигалось само по себе.

Перед глазами мелькнул костер, трое людей вокруг него. Тихий смех, гудение мощного мотора, красноватые отблески... Вращался маховик, таская туда-сюда огромный поршень...

Леха ворвался под свет костра и расшвырял их, как игрушечных солдатиков. Крики, грохот выстрелов, где-то слева воздух прочертили трассирующие нити...

Он сбивал их на землю, давил копытами, бил рогами. Топтал, рвал - и ревел от ярости и облегчения...

Боли больше не было.

Нет, кое-что осталось - побаливал бок, в него всадили пару пуль из калаша. Еще болела левая передняя нога и морда - пару раз Леха ошибся и вместо людей протаранил стальные бочки, наполненные нефтью. Но разве это была та боль, что была до драки? По сравнению с той болью это был романтический сон.

А вот больше он ничего не помнил. Сколько длился бой? Скольких он убил?.. Ничего не осталось в памяти. Только радость, когда он убивал их...

Леха огляделся.