Фемоген
Шрифт:
В общем, мы все на маршрутках катаемся, а тут, тля, красный мерин блестит лаком на солнце!
— Где справедливость?
— Подразумеваю, этот вопрос был риторическим. Ты опять уделяешь излишнее внимание автомобилю профессора Штильнеца.
— Так ты посмотри на этот шедевр человеческого гения! Блистательный образец инженерной мысли! У меня такого, между прочим, нет.
— Я могу заказать. Состояние твоего банковского счёта позволяет приобрести новейшую модель прямо сейчас.
— Нее, мне двухдверные не нравятся.
Ви не ответила, я же сам себе
— Эх, Ганс, она слишком хорошая для тебя! — тихо сказал себе под нос.
Тёмно-красный металлик. Страсть нашего холостого великовозрастного профессора химии и биологии Ганса Штильнеца.
Красивый, сука! Мерин — не профессор. И такой чистый!
Непорядочно чистый, когда в пятистах метрах отсюда так облагорожена прекрасная дева. Вот куда нужно было приложить силы местным пернатым.
Может, приманить их чем?
На этой мысли даже замедлил бег. Нет, всё же глупая мысль… Эти крысы летающие совсем зажрались. Если я даже зерно с полей золотого полумесяца тут рассыплю, лупоглазые невротики на лапках только переглядываться будут. Разве что… самому.
— Порча личного имущества является административным нарушением. В мои обязанности входит предупреждение неправомерных действий и уведомление об их свершении, — опять донеслось из наушника.
— Вик, в чём ты меня подозреваешь? Я просто остановился насладиться не только прекрасным солнечным утром, но и творением инженерной мысли, реализованной чуткими роботизированными руками таких же бездушных машин, как ты.
— Грубить — некрасиво и непоследовательно. Защитная реакция является показателем скрытых намерений. Напоминаю тебе, что две недели назад ты искал в сети, где заказать сразу пятьдесят оптовых коробок ежедневных женских прокладок.
— Я просто запасливый!
— Проверял также, какое слово лучше использовать: «изменник» или «изменщик». Твоя тяга к совершенствованию знаний языка не принимается аргументом.
— Уже говорил, что просто хотел сделать профессору приятное. У него плохое здоровье последнее время, потому что он вечно злой. А злой он, потому что нет у него женщины.
— А нет у него женщины потому?.. — встроила ремарку ассистент Виктория.
— А, мне не интересно. Моя идея была дать ему почувствовать себя в центре бурных отношений. Встаёт он утром, идёт к своей ненаглядной… машине, а она прокладками обклеена, и надпись на лобовом стекле: «Старый козёл!». Он бы сразу ощутил, что кому-то нужен!
— Ты выбирал другие определения.
— Это я замечтался… Побегу. Между прочим, я даже краску водорастворимую искал.
— Только по этой причине я не сообщила куратору.
Зануда. Но вообще, интеллектуальный ассистент такого уровня хорошо иногда останавливает мои сиюминутные порывы. Мне порой кажется, что она в какой-то момент сделала большой прорыв в своём развитии и часто неотличима от живого человека. А ещё она, кажется, заблокировала мне доступ к роликам с приколами, давно в ленте не попадались. Наверное, её тёзка дала команду — наш куратор.
Мне
Ага, а вот и первый значимый живой человек сегодня. Здоровался я уже несколько раз по пути с ранними пташками, но лично в городе на тридцать тысяч жителей (а сейчас уже, наверняка, больше) всех я знать не мог, пускай даже эти живут в пределах научного городка.
Но эта личность… о, это особенный индивид.
— Доброе вам утро, Василь Аврорьевич!
Да, да. Я тебя вижу, старый ты хер, и пробегаю мимо по противоположной стороне.
— Доброе утро, Галактион Гордеевич. Как пробежка?
«И я тебя вижу, сукин ты сын», — звучало это для меня так. Я ведь хорошо осведомлён про характер этого отставного военного, склочного, как три бабы Зины, которых я никогда не видел, но все про них рассказывают.
Дед был весьма крепким седым мужчиной, которому повезло с отчеством, как мне с именем. Галактион… Спасибо, папа! Хотя бы тебе досталось нормальное имя, а мне вслед — отчество. Оттого он меня ещё большое недолюбливал. Не только по той причине, что я как-то присел на его (его!) газон, чтобы завязать шнурки. Я тогда изрядно струхнул, когда за спиной появилась эта седая смерть с граблями и с жаждой крови на лице.
— Отличный сегодня воздух. Быстрее ветра лечу!
То есть подальше от твоего глаза, смотрящего как сквозь прицел винтовки.
— У тебя повысился пульс до девяноста семи ударов в минуту, — обрадовала на ухо Ви.
Ещё бы, дед создаёт заряд бодрости на весь день, как тот напиток из рекламы.
— Как поживаете?
Охренеть, я храбрый что-то сегодня! Дед-то стрёмный. Да и вообще, он говноед старый, кого ни спроси. С характером то есть мужчина! И со странной тягой жениться на фемине. Именно это привело его в наш довольно далёкий от цивилизации край.
— Лучше, чем многие хотели бы думать.
Это он очень вежливо послал меня в жопу с моими вежливыми вопросами. Надо же, так скоро станем не просто неприятелями, а заядлыми недругами. Мы толком и не были знакомы, если на то пошло.
Василь Аврорьевич Лавочкин, отставной военный подполковник, купил в Новом Горизонте себе квартиру в одном из домов вблизи научного и учебного городков. Потратил он на это значительные средства, потому что стоила тут недвижимость цен, сравнимых со столичными. Мне жильё предоставлял Институт, потому я вначале удивился, что тут мужик вообще забыл.
Хотел было открыть рот, чтобы задать ещё вопрос, но подполковник меня опередил:
— Ты беги, беги! А то ритм потеряешь.
— Ага, — кивнул.
Это он правильно меня опередил, следующим вопросом собирался конкретно нарваться и поинтересоваться, как у него на личном фронте. Но он меня спас, в ином случае бы пристрелил, пожалуй.
Василь Аврорьевич в наших краях искал бабу. Да не просто бабу, а супер бабу, фемину по-нашему. Эту самую фемину он распознал в одной моей коллеге по работе, правда ложно. Она мне о нём позже и рассказала, стоило мне упомянуть стрёмного деда.